Открываю дверь подъезда, мельком оборачиваясь и отмечая, что он до сих пор стоит. Чего ждет? Убрался бы, да подальше. И на работу я не выйду, пусть увольняют за прогулы. Нет ни малейшего желания играть в их мужские игры.
Дома первым делом иду в ванну, ненадолго застывая перед зеркалом. Светлые волосы в беспорядке, раскинуты по плечам. Взгляд с придурью, под глазами синяки, на лбу и щеке засохшая кровь.
— Маньячка, — брякаю удрученно.
Залезаю в ванну, неловко обмываясь, чтобы не намочить повязку. Голову мою отдельно от тела, раздражаясь с этого особенно. Сушусь, с остервенением расчесываясь. Выхожу абсолютно голая, топаю в спальню и замираю на пороге, не зная, куда себя деть. Неловко прикрываю руками самое сокровенное и верещу:
— Совсем ахренел?!
А я, похоже, из ума окончательно выжила: дверь-то не закрыла. Прошла, только захлопнув.
— Красавица моя, — довольно тянет Даниил, пожирая меня взглядом. — Соскучился я, солнце. Иди ко мне, — убираю руку от груди и показываю ему средний палец, вложив в жест всю оставшуюся после его вмешательства (и моего помешательства) душу. — Не так уж и злишься, — хмыкает и поднимается, медленно идя ко мне.
— Проверь, — кривлюсь и ищу взглядом, чем бы его огреть, если распустит руки.
— Брось. Хотела бы унизить меня, рассказала бы мужикам, как я таскался за тобой, умоляя выслушать. Пока ты квартиру не сменила, не поменяла номер и не устроилась в дыру, по чистой случайности оказавшуюся моей.
— Понятно, — закатываю глаза и дефилирую к шкафу. Распахиваю створки, выдвигаю ящик с бельем и чувствую его руки на своем животе.
— Сашка моя, — рычит приглушенно, несильно прикусывая плечо. — Я тебя искал. Все это время искал. И ты сама меня позвала. Давно уже не спал нормально, как ты из моей постели удрала, и твой вопль узнал сразу.
— Перестань, — хочу сказать строго, руки его с себя снять, но… кого я пытаюсь обмануть? Голос дрожит, любила ведь мерзавца. До сих пор будто не остыла, только обида все прочие чувства перекрывает.
— Дурочка ты, — вздыхает мне в шею, притягивая к себе. — Но теперь не отвертишься. И наконец-то выслушаешь. Кольцо не ношу, потому что мой брак — туфта. С Маринкой нас свели родители, это чисто бизнесовое решение. И мы нашли решение, у нас свободные отношения. Я не мешаю жить ей, она — мне.
— Только мне, — ехидничаю, пихая его локтем куда придется. — Оба.
— Недоразумение. Я не должен был ехать на дачу, тем более с женщиной. Мой косяк. Но ты так хотела поплавать, а я ни хрена тебе ни в чем отказать не мог. Кто ж знал, что она с маман припрется?
— И поэтому надо травить меня? Орать, что я шалава, что с женатыми сплю чуть ли не за барной стойкой. Я не ушла трижды, придурка ты кусок, меня трижды уволили!
— А позвонить? — рычит и разворачивает меня за плечи лицом к себе. Злюсь, пыхчу, а он настырно тянет мой подбородок вверх. — Гордость заела, а, Сашуль?
— Заела, — отвечаю дерзко. — Представь себе. Никогда шалавой не была и любовницей не буду.
— Куда ж ты денешься, — вздыхает и целует.
Вот мерзавец! Но такой нежный…
— Не надо… — мычу, но сама отстраниться не могу, тая от его прикосновений.
— Но вместо того, чтобы позвонить и рассказать, ты сменила номер, — продолжает тихо отчитывать в губы. — Переехала. Машину поменяла, на себя не переоформила. А могла бы и дальше греться на моих руках и, если уж на то пошло, на моей шее. В моей квартире, а не в этом клоповнике. В моей, Саш, на первом этаже. Той, которую я специально купил, чтобы тебе страшно не было оставаться у меня. Для нас, осознаешь?
— Ты никогда не разведешься, — стону жалобно, на мгновение теряя контроль.
Чувствует, стервец, щедро подливая сиропа на мою голову:
— Ну, почему же. Когда-нибудь папаша даст дубу и это развяжет нам с Маринкой руки. Поделим имущество по-тихой, пойдем каждый своей дорогой. Но это не мешает нам жить вместе. Надумала себе хрен пойми что, кто так делает, солнце?
— Я, — роняю тихо, обхватывая его за шею и жадно целуя, поддавшись порыву, — не надумала, — договариваю, с трудом оторвавшись от него. — Ты должен был сказать.
— И что бы это изменило? — вопрошает недовольно.
— Я никогда бы не пошла с тобой на свидание. Никогда бы не позволила себе увлечься. Никогда бы не легла с тобой. Не лишилась бы нормальной работы и не попала под подозрения человека, которому признавалась в любви. И который признавался мне, — раскладываю, глядя ему в глаза.
Даня морщится и делает шаг назад, запуская обе пятерни в золотистые волосы. Красивый он. Когда-то думала, самый красивый мужчина на планете. Сейчас… да также. Не слишком высокий, но с моими метр шестьдесят четыре полная гармония с каблуками и без. Лицо как с обложки журнала. Красивые голубые глаза смотрят нагло и требовательно. Спортивное телосложение, идеальное в моем представлении: никогда не засматривалась на качков.