Теперь же деятельность Падальщиков сводится к поддержанию того миропорядка, который мы организовали на Желяве много лет назад. Солдаты добывают металл разного рода от стальных заборов до автомобильных аккумуляторов, из которых мы извлекаем свинец для патронов. Сталь вытягивается в листы и подпоры, которыми укрепляется каркас базы. Сбор нефтепродуктов с нефтяной станции в горах обеспечивает нас топливом для боевых машин и герметиками. Побочные продукты перегонки нефти расходуются до последней капли. Например, серная кислота из отходящих газов сырой нефти участвует в производстве нитроцеллюлозы, которая впоследствии превращается в порох.
— Скоро Новый год. Нам и свои запасы неплохо бы пополнить, — напомнил Тормунд.
Остальные активно закивали.
— Вылазка на нефтяную станцию достаточно длительная. После нее Трухина не скоро даст разрешение на следующую из-за цепной миграции, — ответил я.
— Тогда сначала заглянем в волшебную страну, а потом поедем за черным золотом, — добавил Тормунд.
И снова остальные поддержали его кивками. Хоть в чем-то у них осталась солидарность.
— Хорошо. Сегодня согласую график с Генералом.
Я украдкой взглянул на Тессу. Она хорошо играла свою роль покорного солдата. И те слухи, что пускают о нас с ней, скорее, моя вина. Я уважаю Тессу больше остальных, потому что она умеет думать. Она не просто выполняет приказы, она старается видеть на несколько шагов вперед. Это отличный навык для командира и еще лучший для более высоких чинов. К сожалению, человеческая зависть всегда рушит самые положительные намерения и отличительные таланты. Я по этим правилам уже шестьдесят лет живу. Тессе же еще предстоит познать, что твоя правота далеко не всегда является поводом для похвалы. Люди завидуют и точка. Каждый раз, когда сверкаешь своей сообразительностью, люди будут стучать тебе по голове, пытаясь опустить тебя на один с ними уровень. Да, это несправедливо, да, это убивает желание помочь и внести полезный вклад в общее дело. Но так оно устроено среди людей, и за всю свою жизнь я так и не понял, почему.
— Итак, кто скажет, какой сегодня день? — начал я привычную лекцию.
— Седьмое декабря, сэр, — ответила Ольга.
Мне не нужно задавать вопрос, помнят ли они, что это за день. Они уже восемь лет знают, о чем я буду говорить с ними седьмого декабря. Их опущенные в пол глаза говорят сами за себя — им тяжело вспоминать о том дне. Многим тяжело. Не только солдатам. В тот день каждый, кто сегодня живет на базе, потерял кого-то.
— Как вы помните, у нас не осталось ни единой записи с видеокамер наблюдения, потому что блок с дата-центрами в тот день взорвали. Мы, вообще, чуть ли не лишились всей имеющейся у нас информации, что отбросило бы нас во времена динозавров. Ни учебников вам, ни видеоматериалов. Ничего! Сидели бы всей базой и изучали свои вонючие пятки в следующую десятку лет.
Мощный взрыв прогремел в хозяйственном отсеке, куда какой-то жлоб спрятал четыре канистры с керосином. Стену пробило, горящее топливо разлилось повсюду и доползло до системных блоков, те загорелись. Мы смогли добраться до центра лишь спустя час. До прорыва базы ворье процветало, но мы с Генералом чувствовали, что население еще не готово к крайним мерам. Суровость наказания преступников напрямую зависит от степени запуганности народа. Тот день развязал нам руки, люди сами потребовали более жестких мер относительно воров и жуликов, когда узнали, что едва не потеряли в том пожаре все. С тех пор на базе введена смертная казнь за воровство.
— Что ж, давайте начнем наш экскурс в прошлое, чтобы вспомнить, какие ошибки едва не стоили нам жизни, — говорю я и жду начало воспоминаний.
7 декабря 2071 года. 10:10
Ольга
Полковник Триггер — человек харизматичный. Он высокий, крупный, накачанные руки высовываются из-под зеленой камуфляжной футболки, на плече у него старая татуировка орла, спускающегося на парашюте — воздушный десант. Полностью вымерший вид войск, потому что самолеты больше не летают. Я часто смотрю на синие линии выцветшей татуировки Полковника и представляю, как ее набивали ручной машинкой, наверное, часов шесть, не меньше. Сегодня же наши татуировки рисует три-дэ принтер, на котором сам создаешь эскиз за пару минут. Триггер вообще образец солдата прошлого. И прическа у него — седой ровный ежик, как площадка для посадки самолета на голове — тоже, будто со страниц Хроник выдрана. Вечно напряженные кустистые брови и хмурый взгляд зеленых глаз заставляет вытянуться по струнке, даже сидя на стуле. Левую сторону лица пересекает длинный белесый выпуклый шрам, который начинается где-то на затылке, огибает подбородок, пересекает шею и прячется на груди под футболкой. Говорят, он был сильно ранен во время эвакуации двадцать пять лет назад. Но Триггер остался красавчиком даже после того, как его сшили заново.