Триггер — наш отец. Мы даже на Генерала так не смотрим, как на Триггера, ну знаете, таким взглядом фанатика, прославляющего величие бога. Он воспитал нас бесстрашными самоотверженными бойцами и продолжает направлять наш боевой дух в русло всеобщего выживания. Никто так не воюет за благополучие Желявы, как Падальщики. Триггер — один из первых Падальщиков, в его времена они звались Коммандосы.
Сегодня Желява переживает смутные времена, когда люди в край измучились жизнью в страхе и требуют перемен. Тридцать лет беспросветной жизни полной отчаяния и тревог должны были принести первую волну бунтарей, пресытившихся привычным укладом. Так уж устроен человек: верит, что хорошо там, где его нет. Я была там, где нет человека — на поверхности, и ничего хорошего там нет. Но даже враждебному миру мое внутреннее Я готово дать шанс, и я не знаю, откуда идет это желание. Наверное, это и есть душа, которая требует своего дома. Мы – наземные животные, нам нужно тепло солнца, свежесть гуляющих ветров, запахи лесных рощ, бескрайние соленые моря. Там наша родина. Хочется верить, что эти три десятилетия — всего лишь ссылка, которая имеет срок.
Первым воспоминания начинает Буддист. Кажется, его зовут Ноа или Ной. Или Боря. Черт его знает, мы редко зовем друг друга по именам. Тормунд всем клички раздает, кличку Тессы он сократил до СС, но Полковнику это не понравилось — его предок был одним из тех, кто пытался установить в мире эру фашизма. Четыре поколения спустя Триггеру до сих пор стыдно за своих предков, виновных в гибели миллионов людей. Интересно, сколько будет стыдно нам за потерю семи миллиардов?
Я — Ляжка, сокращенно от О-ля-ляжка. Тони — Антенна, Тормунд — Фунчоза, хотя ему больше подошло бы Придурок или Тампон, а еще лучше — Помойка. Тормунд Помойка. Странным образом только у Помойки хватает фантазии и наблюдательности для того, чтобы вычленить самую яркую характерную черту человека и превратить ее в нечто комичное и точное одновременно, что несомненно становится популярным. Я бы тоже могла придумать интересные клички, да вот акцент — моя проблема. Так или иначе проскальзывает иногда гулкое «р» и твердое «л», отчего все сразу понимают, откуда я родом.
Я оказалась на базе благодаря моему отцу. Он был видным русским ученым, он разработал систему раздвижных входных ворот, которые много раз спасали людские жизни. Роман Красельников — бывший инженер-прочнист. На момент Вспышки он работал в Брянском техническом университете, преподавал на кафедре динамики и прочности машин. Хаос пандемии загнал его с семьей в Восточную Европу. К моменту моего рождения из всей семьи в живых осталась только бабушка, да и она скончалась от пневмонии через год. Я и маму свою не знаю, она скончалась при родах. Так мы с отцом остались вдвоем. Новость о построенной где-то возле Хорватии крупной подземной базы нашла нас в Польше в две тысячи сорок пятом, мне тогда всего два года было. Мой отец был знаменитым инженером, он создавал чертежи мощных укреплений для последних горсток людей, ставших наследием вымершей цивилизации. Ему тоже дали кличку: Красельников — слишком сложная фамилия для европейцев, но созвучная с названием его родины, а потому его звали просто Рашн (Russian — Русский). Его слава дошла и до Генерала, который лично пригласил Русского на Желяву для создания высокотехнологичных ворот. Генерал даже послал за ним конвой из двух Аяксов. Так мы оказались здесь.
— Отряд Совы возвращался с задания, — начал Буддист, — недалеко от границы внешней территории они подверглись нападению группы мара и вынуждены были отступать к базе.
Особенность отрядов в том, что все мы по-разному называем мертвецов. Буддист в свойственной ему манере обозвал их именем какого-то буддистского демона. Поначалу больше всех возникал Помойка, но Генерал призывает уважать религии.
— К сожалению, ворота не успели закрыть вовремя и двое мара пробрались за первый барьер, — продолжал Буддист.
— Отлично, стоп! — прервал Триггер.