Бред…
Парень рухнул на кровать, сжимая виски. И резко убрал от головы руки, стоило посмотреть в то отвратительное зеркало, с которого все началось. Все та же тень, только в этот раз отчетливая, словно он прозрел. Что-то выводящая на поверхности стекла. Присмотревшись и немного загрузив мозг, Андрей смог разобрать, что же это было за слово.
«Помоги».
Отвернувшись от стекла, он уткнулся носом в подушку. Он знал об этом мире слишком мало. Будто бабка в лучших традициях сказок про ведьм торопилась спихнуть дар хоть кому, даже малолетнему внуку, раз уж с дочерью не срослось. А там — пусть сам разбирается, да? В груди вскипела ярость. И ведь не показывается в зеркалах, карга старая! Но он слышит ее шаги в доме, даже запах ее чувствует. Он жизнь на это положит, но упокоить ведьму. Только родителей надо отправить из дома подальше, чтобы та перестала от них подпитываться через подчиненных при жизни. И сначала ему придется упокоить всех.
В груди кольнула жалость к себе, которую Андрей быстро подавил. Потом. Успеется.
Парень спустил ноги на пол, ощущая как по ним сквозняк прошелся. Главное — не смотреть в зеркало. И не бояться. Потому что они почувствуют его страх и начнут тянуть из него силы, если он будет бояться — они будут только больше усердствовать.
— На чердак лезть, да? — неожиданно для самого себя спросил он у посторонней тени на стене.
Та кивнула. Андрей вышел из комнаты, прислушиваясь к происходящему в доме. Родителей слышно не было. Рассохшаяся от времени дверь легко поддалась несильному толчку и парень оказался в царстве полумрака и пыли. Шагнул еще раз, стараясь делать вид, что не слышит, как кроме него по деревянным доскам шагает кто-то еще.
На полках в дальнем углу не было ничего кроме потрепанных, пожелтевших, полуразвалившихся томов классики, он даже специально пролистал некоторые из них, в надежде найти подсказку или что-то подобное. Бесполезно. Но Андрей точно помнил, что какие-то записи его бабка вела, сидя здесь, на старой пружинной кровати, которая так мерзко скрипела по ночам. И еще противнее — по утрам. Это значило, что она уже встала и скоро придет к нему, что его ждет очередное погружение в кошмар.
— Свалила на мою голову ворох проблем и откинулась благополучно, — пробормотал он под нос, морщась от облака пыли.
Присел на край кровати, скривившись, когда та заскрипела под ним. Кажется, будто звук за эти годы стал еще противнее, словно он копил мерзотность специально для этого момента. В комнате старой Алевтины голоса тех, кого она привязала, стали слышны, хвала всем силам, не отчетливо. Но монотонный гул не делал жизнь легче. Андрея настигло жгучее желание прочитать молитву, но он не знал ни одной. Да и не положено ему вроде как.
В церкви ему это четко разъяснили. Да, бывали ведьмы и колдуны — ведьмари, как называл их старик-священник — которые трудились на благо людей, да тех все равно хоронили за оградой. Да и души их покоя не находили, скитались после смерти. Удружила его бабуля…
Андрей повернул голову, зацепившись за что-то взглядом. Из коробки с газетами выглядывал уголок старой тетради в клетку. Заинтересовавшись, он потянулся к нему. Кажется, в сегодняшнем дне будет хоть что-то хорошее.
«Я оставляю эти записи тому, кто настолько же силен, как и я в лучшие свои годы. Тому, кому хватит смелости использовать свой дар себе на пользу, не слушая это нытье про спасение души. За сто с лишним лет мне это изрядно надоело».
Андрей задумался. А ведь Алевтина действительно не была матерью никому из его родителей, а бабушкой ее называли чисто по сложившейся привычке, кажется, будто она всегда, на всех фотография была в этом неопределенном возрасте, заставляя удивляться поразительной сохранности внешности. С учетом того, как выглядел ее брат… Можно было бы и поверить в сотню лет жизни.
Он склонился к записям, пытаясь сложить картину. Звучало невероятно. И, пожалуй, если бы он не видел описанной здесь пакости своими глазами, то посчитал бы все бредом. Вот только… В большом зеркале в человеческий рост, стоящем в углу, отразились неприятно скалящиеся лица, белые, с темными глазами без белков. Как и положено тем, кого удерживают на этой стороне против их воли. Безумные, озлобленные улыбки у большинства. Кажется, когда он был ребенком, бабушка говорила, что от долгого нахождения в этом мире без подпитки от живых духи и души теряют свой разум.