Этот худой седовласый старик в прямоугольных очках ярко контрастировал с жертвой жадного потребления – Альфредом Глассом. Но тот хотя бы имел медицинское образование. Вейнер же ничего не смыслил в фармацевтике. Он был бизнесменом. Вот так правление Сандоза поставило во главу угла прибыль, а не сам смысл своей деятельности. Им было все равно, что производить, главное, это должно быть прибыльным. Вейнеру принадлежит идея создания нового препарата против рака толстой кишки, побочные эффекты которого настолько чудовищны, что людям приходится покупать в том же Сандозе комплекс препаратов, избавляющих от мигреней, диареи, кровотечений из лопнувших сосудов. Так Вейнер увеличивал продажи: продавал людям токсичные пилюли, которые вынуждали покупать дополнительные лекарства для борьбы с побочными эффектами, чей список продолжался до бесконечности, как и прибыль кампании. Сандоз увидели в нем бога. Я же лишний раз задался вопросом: куда все человечество идет с такими лживыми благими намерениями, скрывающими внутри себя гниль и разложение?
Я не стал поправлять Вейнера в сотый раз в том, что мы не занимаемся разработкой вакцины, мы создаем многокомпонентную противовирусную терапию. Но если они не вникли в результаты наших исследований, нет смысла ждать от них адекватных требований. Они не понимали, что существуют вирусы, которые невозможно вывести из человеческого организма, но их можно подавлять. Тот же самый вирус герпеса, который спровоцировал созревание уродливой язвы в уголке рта Вейнера, например. Но даже несмотря на столь зудящий для Вейнера факт, он все равно оставался сторонником крайностей: болезнь либо вылечена, либо нет. Срединные меры прибыль не приносят, ведь среднестатистический потребитель тоже не хочет вникать в элементарный курс биологии, а желает получить микстуру, которая избавит его от мерзких вредных бактерий одной пилюлей.
– А это не мои проблемы. Вы не должны были сообщать ложные сведения, – противился я.
– Ошибаетесь, Август. Это – наши общие проблемы. Если вы не способны найти лекарство, у меня в записной книжке есть тринадцать имен выдающихся ученых, желающих занять Ваше место, – ответил Вейнер.
– Если Вы будете менять ученых, как перчатки, далеко в изучении вируса Вы не уйдете, – вставил мой друг и коллега Генри.
Он всегда стоял со мной бок о бок еще с аспирантуры в университете, где мы познакомились. Я знаю, что он ухаживал за Кристиной в студенческие года, так мы и объединились в одну компанию – Кристина стала нашим форумом. Спустя четыре года Кристина сделала выбор в пользу меня, а Генри уже не мог с нами расстаться. И вот прошло тринадцать лет, а мы продолжаем наш научный путь вместе. Честно признаться, я не знаю, что бы я делал, если бы их двоих не было рядом. Кристина – мои колеса, Генри – мой кучер, а я – сокровищница идей. Любой успех мы делили на троих. Как и провал. Как, например, этот.
Генри носил узкие очки в тонкой черной оправе, так четко контрастирующей с его светлыми волосами, собранными в хвост. Он был статный стройный и выше меня аж на целую голову, и за это я его тоже ненавидел, особенно когда он шутил по этому поводу: облокотится на мою голову и тотчас же резко одергивается со словами, типа:
– Ой прости! Я думал, это тумбочка!
Паршивый из него остряк.
– Позвольте нам самим решать, кого брать на работу и чьи услуги оплачивать, – холодно парировал Вейнер.
– Я не снимаю с себя обязанности ведущего ученого в исследовательской группе. Я просто прошу у вас еще немного времени, – сказал я.
– Его больше нет. С каждым прожитым днем паника среди населения возрастает. Звонки из ВОЗ и правительственных администраций разрывают мой телефон. Я не хочу повторения Эболы и Зика, в конце концов, опыт борьбы с ними должен был нас научить тому, что люди склонны преувеличивать серьезность заразы, а СМИ лишь подогревают сковороду. Отменяйте карантин и наблюдайте за пациентами в дневном стационаре. Они по-прежнему будут в вашем ведении, просто вы будете изучать их незаметно для публики – на дому. А мы тем временем начнем производство препаратов, – сказал Альфред.
– Что Вы будете делать, если в дальнейшем обнаружатся новые критические особенности вируса, а Ваши препараты уже вовсю будут использоваться населением? – спросил Генри.
– То же, что и всегда. Введем изменения в состав и назовем улучшенной формулой. Приставки «ново-», «ультра-», «мега-» всегда работают безотказно на мнение потребителей, – ответил Вейнер.
Ну разумеется! Он знал все о маркетинговых ходах и ничего о медицине.