— Да что ты знаешь обо мне?! — прорычал Соске, и в его голосе прозвучала плохо подавляемая ярость.
— Ну, я…
— «Похоже», «не похоже» — с чего ты решила, что можешь судить? Тебе не понять, сколько на меня всего на меня взвалили! Я обычный солдат, наемник, и готов выполнять нормальные задания с нормальным снаряжением. Я не гожусь для таких тонкостей. Но с того самого боя четыре месяца назад меня точно сглазили. Гаурон, этот бронеробот, твоя охрана… одна обуза за другой.
Канаме вздрогнула, словно от внезапной пощечины.
— Значит, я для тебя — еще одна обуза? Камень на шее?.. Но я никогда… — голос перехватило от возмущения. — …Не помню, чтобы я просила меня охранять! И не надо делать такое лицо. Если тебе не нравится, брось — и проваливай, куда хочешь!..
— Не имею права. Это задание, которое могу выполнить только я.
— Опять двадцать пять! Задание?! Да знаешь, что… — Канаме замерла на полуслове. Взгляд Соске, упершийся ей в зрачки, был незнакомым и страшным. Тоскливым, безразличным, опустошенным. Он проговорил ровно и отстраненно:
— Кажется, это ты утомилась, а не я.
— В-вовсе нет! Если хочешь знать, я за тебя беспокоилась, а ты…
— Хорошо. Я понял. Теперь вернись в свою каюту.
Канаме задохнулась от обиды. Не слова ни говоря, она развернулась на каблуках, споткнулась, но устояла на ногах и бросилась бежать, чуть не сбив с ног как раз входившего в ангар Курца, за которым маячил еще один митриловец с азиатскими чертами лица.
Соске мрачно уставился в палубу, почти не заметив бегства Канаме. Его раздирали на части стыд и злость на себя. Хотя удивительным образом выживший Гаурон был взят в плен и препровожден на борт «Туатха де Данаан», мысли о бессильно распростершейся Мао, предавшем его «Арбалете» и этом проклятом лямбда-драйвере камнями падали на сердце. Успешная операция?! Ему остались лишь тяжесть вины, бессильная злость и смятение. Только громкий оклик Курца заставил его поднять отяжелевшую голову.
— Соске!
Курц резко шагнул через комингс. Из-за его плеча выглядывал озабоченный капрал Янг. В следующую секунду кулак Курца с размаху врезался в скулу Соске.
Застигнутый врасплох неожиданным ударом, Соске запнулся за электрический кабель и грохнулся на палубу. Во рту стало солоно от крови.
Соске поглядел вверх. Курц попытался ударить еще раз, но повисший на плечах Янг не дал ему этого сделать.
— Прекрати, Курц!..
— Отстань! — яростно вырывался тот.
Вытерев кровь с угла рта, Соске спросил:
— В чем дело?
— В том, что я все слышал! И, знаешь — мерзко смотреть, как ты корчишь из себя героя!
— …«Героя»? С чего ты взял?
— Заткнись!.. Стоило тебе разок облажаться, как ты начинаешь дуться, словно ребенок, и вымещаешь все на девушке! Такие вот придурки становятся потом семейными деспотами и достают соседей! Ты понял меня?
— Ничего я на ней не вымещал!
— Еще как вымещал, засранец! Тебе что, нравится заставлять плакать такую классную девчонку?! Да я тебя урою здесь, может, хоть тумаки тебя научат вежливости!..
«Канаме… плакала? Когда? Почему»? Соске попытался вспомнить, и с ужасом осознал, что, погрязнув в самокопаниях, практически не видел, что творилось вокруг последние десять минут.
— Я довел ее до слез?..
Янг крепко держал Курца, и тот, наконец, перестал рваться. Поскольку выглядел он уже поспокойнее, кореец отпустил его. Курц откинул упавшие на глаза светлые волосы, набрал побольше воздуха и заговорил, глядя поверх Соске:
— Ладно, я вижу, что у тебя на уме. — Хотя речь его звучала все еще резко, говорил он о другом. — Слушай, я не держу на тебя зла за то, что приключилось на острове. Этот «Арбалет» с самого начала был каким-то недоделанным, никто и не удивился, что он не работает, как надо. Для того-то мы там и были на подхвате: Мао, Мак-Аллен, я и все остальные. Мы отбили базу и захватили «Веном» — как и собирались. Что, разве не так?
— Но ведь Мао…
— Да что ты заладил?! Такая фигня может приключиться с каждым, в любой момент. Ты же не зеленый новичок, сам должен бы знать.
Соске не нашелся, что ответить, а Курц продолжал:
— Или ты решил забороть всех врагов в одиночку, как в сказке? Не надо корчить из себя героя.
Бросив последние слова через плечо, Курц вышел из ангара.
Янг покачал головой и тяжело вздохнул.
— Ну, оклемался?
— Да.
— Курц сказал, что ты весь в депрессии, и надо бы тебя подбодрить. Но потом мы услышали, что ты говорил Канаме, и вот…
— Нет проблем, — ответил Соске и поднялся на ноги. Рука сама потянулась опять утереть сочащуюся из разбитой губы кровь.