Завтра она попросит Тессу убрать его с должности ее телохранителя. Пусть заменят Соске кем-нибудь другим, а то и вовсе прекратят эту глупую охрану — она не будет расстраиваться. Канаме больше не хотела видеть его рядом, особенно таким, как сегодня. Она — не обуза, и уж, тем более, не его обуза. На этом — точка.
Коку, матросу первого класса, которого звали Казуя Хироси, достало деликатности оставить ее в покое. Пару часов назад в командную столовую, примыкавшую к камбузу, заглянул Соске и спросил, не видел ли тот Канаме. Казуя ответил, что ее здесь нет. Было странно слышать, как кок, такой же японец как она, изъясняется по-английски.
Канаме чувствовала себя такой опустошенной, вымотанной и изможденной, словно целый день пахала, как проклятая. Тяжелая усталость клонила голову к коленям, и она сама не заметила, как задремала. Но не прошло и десяти минут, как она вскинулась, тяжело дыша и вспотев — обида и тоска снова лихорадочно погнали ее мысли по замкнутому кругу. Так, то мучаясь и терзаясь, то в изнеможении проваливаясь в тревожный сон, она провела еще пару часов.
Не в силах смотреть на нее, кок нарушил молчание. Заломив страничку книги по океанографии, которую читал, он участливо заговорил:
— Эй, Канаме, мне не жалко, что ты здесь сидишь, но, может быть, хотя бы покушаешь чего-нибудь?
— Спасибо, не надо, — едва слышно отозвалась она.
— Да и поспать все же удобнее в командирской каюте.
— Я не хочу возвращаться.
Еще бы. Она даже представить себе не могла, как сейчас смотреть в глаза кое-кому.
— Слушай, не расстраивайся так. Пойди, прими душ, выспись, как следует, глядишь — легче станет.
Канаме исподлобья глянула на кока.
— Я вам мешаю?
— Нет-нет, ни капельки, — отозвался он с неловкой улыбкой.
Но было очевидно, что и здесь она всего лишь очередная ненужная обуза. Ей не осталось ничего, кроме как подняться и, едва волоча ноги, покинуть камбуз.
В то же самое время
«Туатха де Данаан», отсек оперативного инструктажа № 1
Для охраны захваченного террориста были организованы караулы со сменой каждый час.
На «Туатха де Данаан» не имелось специальной гауптвахты, поскольку требовалась она крайне редко, а обитаемое пространство внутри подлодки было жестко лимитировано. В тех редких случаях, когда на борту появлялись пленные или пассажиры, использовались обычные каюты. Теперь они не годились, и для содержания пленника был выделен отсек оперативного инструктажа номер один, превратившийся в импровизированную тюремную камеру.
Рядовой Лян, оперативник из ПРТ, нес уже второй караул за сегодня вместе с сержантом Данниганом из СРТ. Усевшись на табуретах по сторонам ведущей в проход двери, стражи пристально наблюдали за пленным. Им сообщили, что необходимо поддерживать постоянную бдительность — это задача первостепенной важности. Поднадзорный террорист — Лян не знал его имени — был затянут в смирительную рубашку и прочно прикован к металлическому стулу наручниками и кандалами. Во рту торчал кляп. Ножной протез был отстегнут и вместе со всеми остальными личными вещами пленника хранился в соседнем помещении. Лян не мог представить себе побега при таких условиях, как бы тот ни изощрялся.
Не прошло и десяти минут после смены караула, как Лян соскучился настолько, что его начала одолевать зевота. Хотя он изо всех сил старался подавить ее и выглядеть сосредоточенным и настороженным, сержант Данниган бросил на него острый взгляд.
— Виноват, — пробормотал Лян, прикрывая рот.
— Похоже, карьера снайпера тебе не светит, — язвительно заметил сержант.
Конечно, совершенно необходимым качеством любого снайпера всегда было умение сохранять неподвижность, оставаясь в одном и том же положении в течение долгих часов. Лян понял, что сержант невысоко оценил его способности.
Данниган был крупным, мускулистым человеком с толстой шеей, круглой головой и толстым шрамом, пробороздившим щеку вплотную к правому глазу. Он всегда выглядел угрюмым и до этого момента не перемолвился с Ляном и парой фраз.
Лян фыркнул и ответил:
— Может и так, но даже гимнаст из шанхайского акробатического балета не сможет выпутаться из таких оков. Я думаю…
— Наша работа не в том, чтобы думать, а каждую секунду бдеть на случай опасности. Лучше бы тебе не забывать.
— Опасности? Да ладно, какие тут могут быть опасности?
Лоб Даннигана пересекла глубокая морщина. Он деловито посмотрел на часы, бросил взгляд на террориста и спокойно предположил: