Курц угодил в крайне неприятную ситуацию. В коридоре поджидал Нгуен с пистолетом, а сам он был совершенно безоружен. Вместо того чтобы сразиться лицом к лицу, как подобает воину, ему оставалось только прятаться и уворачиваться, поджав хвост. Но он прекрасно понимал, что стоило только переступить комингс каюты, в которой он прятался, чтобы оказаться легкой мишенью. Ему в голову не пришло бы недооценивать меткость оперативника из отряда СРТ — каким бы ловким Курц ни был, его ждала только пуля.
Посылка активного локатора, так хорошо слышная через корпус, означала, скорее всего, атаку американской субмарины, и приближающиеся с каждой минутой торпеды. В точности как говорят: из огня да в полымя.
— Слышь, если так пойдет, мы всей компанией отправимся отдыхать среди водорослей, — крикнул Курц. — Тебя не беспокоит такой расклад?
Нгуен хохотнул в ответ.
— Ври больше. Я слышал, что эта подлодка носится быстрее торпед.
— Дурак. Новые торпеды охренительно шустрые, и на нас теперь охотится весь американский флот!
— И что с того? Всем вместе пасть на колени и вознести покаянную молитву? Оставь свои детские страшилки, — хмыкнул Нгуен. Он говорил чрезвычайно уверенным тоном, словно его это действительно ничуть не пугало. Потом он предложил: — Ладно, так и быть. Я не против пощадить тебя, Курц, если ты выйдешь с поднятыми руками.
— Пошел в жопу.
Нгуен глумливо рассмеялся.
— Слушай, я серьезно. Пойдем вместе в командный пост, поговорим с Гауроном. Пристрелишь кого-нибудь из экипажа — и все дела, ты уже один из нас. Между прочим, бабла отвалят по-королевски.
— Ну, ты и шутник! — теперь настал черед Курца смеяться. Он на секунду представил, как выходит с поднятыми руками и просит не убивать его: «Обознатушки-перепрятушки — теперь я играю за вас!» Это выглядело бы так глупо и жалко, что он не удержался и заржал, несмотря на весь драматизм сложившейся ситуации. — Моя девочка никогда мне такого не простит. Позорник ты, Нгуен.
— Да неужели? Кто б говорил!.. — насмешливо бросил его противник. Потом его голос зазвучал вкрадчиво-угрожающе. — А знаешь, сколько мне отвалила гауроновская контора? Пять лимонов — и долларами, между прочим.
— Пять?..
В японских иенах это выходило около шестисот миллионов — вполне достаточно, чтобы всю оставшуюся жизнь купаться в роскоши.
— Задаток в два миллиона уже лежит на моем счету. А почему бы и нет? Раз они получают на блюдечке подлодку, которая стоит чертову тучу миллиардов, пять лимонов для них — копейки. Слышал, пять лимонов!!! Ты и дальше будешь бормотать про шутников и позорников?! Или ты сынок Рокфеллера, которому в жизни не приходилось поднимать ничего тяжелее ложки, и еще воротить морду?
Да, с таким количеством денег Курцу больше не пришлось бы задумываться о хлебе насущном. Жизнь стала бы безопасной и радостной — он смог бы отмыть испачканные на кровавой работе руки и навсегда забыть про тяготы, погрузившись в тропический рай какого-нибудь благословенного островка в южных морях. А еще перевести ее в самый лучший госпиталь.
— Слушай, Курц. Митрил — наемная шарага, а никакие не рыцари справедливости. Я и раньше это говорил: сборище ландскнехтов, диких гусей, убивающих за деньги. Разве не нормальный ход для нас — переметнуться к тому, кто платит больше?
Не в бровь, а в глаз. Курц не знал, что ответить.
— Притворяться чистюлей и тянуться во фрунт на службе совсем невыгодно. Пойми же, наконец, и выходи ко мне.
Курц окинул взглядом каюту, в которой он прятался. Самая обычная. Стандартные койки и рундуки, личные вещи и интерьер украшала лишь фотография Тессы в мундирчике. Ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия — за исключением огнетушителя, висящего на переборке у двери.
— Знаешь, Нгуен, я решил, — громко заявил Курц.
— Да? И что же?
— Надеру тебе задницу, похвастаюсь перед Тессой и выпрошу награду — ее эротичное фото в купальнике. Потом напечатаю целую стопку и начну толкать всему экипажу по двадцать баксов. Прикинь, даже если купит всего сотня парней, это уже две штуки! Буду сыт, пьян и нос в табаке.
— Я думал, ты умнее, — до странности спокойным голосом проговорил Нгуен.
Но обостренное боевое чутье Курца было не обмануть — оно немедленно засекло темную и горячую жажду крови, так и пышущую со стороны коридора. Но он все равно бодро ответил, сняв с кронштейна огнетушитель и приготовившись:
— А я никогда и не старался выглядеть умником. Я реалист.
Оказывается, Соске что-то слышал про «Капеллу Леди» и, когда Канаме рассказала ему все, вспомнил, что на третьей палубе, прямо под командным постом действительно находилось нечто странное. На общедоступной схеме корабля, вывешенной для матросов и десантников, лишь этот отсек был закрашен черным и не имел названия. Соске никогда раньше не задумывался над этим вопросом, но природная наблюдательность помогла сохранить факт существования некоего секретного отсека где-то в дальних ячейках памяти.