— Здорово, иван. Давненько не виделись.
Даже ледяная угроза, исходившая от высокого русского офицера, чье лицо оставалось непроницаемым, не заставила Гаурона стушеваться.
В глазах Калинина горела застарелая ненависть — скорее даже, неприкрытая жажда крови. Казалось, обычного человека такой взгляд мог бы убить на месте.
— Что ты задумал? — помолчав, спросил майор.
— …«Задумал»? Да с чего ты взял?
— Пусть так. Но говорю сразу: пощады не жди. Я выпотрошу тебя, узнаю все, что мне нужно, а потом сотру с лица земли. Запомни это.
— Дрожу от страха.
Отвернувшись от мерзко ухмыляющегося Гаурона, Калинин приказал:
— Увести.
Бойцы ПРТ схватили террориста под руки и поволокли к вертолету. Тот заревел турбиной, стартуя, и Калинин с Мак-Алленом отступили назад.
— Начало отхода — через пять минут. Я остаюсь, как и запланировано.
— Так точно, сэр.
Майор оставался, чтобы уладить все дела с американцами, которые должны были скоро появиться: обменяться информацией, передать освобожденных, согласовать дальнейшие действия — привычный набор политических и организационных вопросов. За исключением пары его подчиненных, весь митриловский персонал и боевая техника — бронероботы, транспортные вертолеты — должны были немедленно отступить.
Гаурона и «Веном» предполагалось перевести на борт «Туатха де Данаан», остальные пленники должны были быть переданы американцам. Судя по выражению глаз, Калинин с радостью приказал бы немедленно расстрелять старого врага, но на этот счет уже поступило распоряжение из штаба Оперативного отдела Митрила. Скорее всего, там планировали избежать возможных трений с американцами, которые были бы недовольны, узнав, что главарь захватчиков не попал в их руки.
Шагавшего рядом с Мак-Алленом Калинина одолевали мрачные предчувствия. Определенно, Гаурон что-то прятал в рукаве. Майор прекрасно знал, что за всю свою террористическую карьеру тот ни разу не был замечен в безрассудстве. Он был жесток, испорчен и извращен до мозга костей, ни во что не ставил других людей и руководствовался только собственными прихотями, но, тем не менее, оставался профессионалом. За всем происходящим мог скрываться тайный, тщательно проработанный план, обеспечивающий и его безопасность, и выполнение каких-то неизвестных задач. Гаурон наверняка не собирался совершать самоубийство. Как помнил майор, террорист ценил свою жизнь, и ценил куда как больше, чем жизни всех остальных обитателей планеты. В этом, по крайней мере, можно было не сомневаться. В свете сказанного эскапада с захватом завода по переработке боевых отравляющих веществ, выдвижением смехотворных требований и подозрительно быстрой сдачей в плен выглядела еще более неестественно и театрально. Опасения Тессы, которые та высказала перед началом операции, выглядели вполне оправданными. Нельзя было сбрасывать со счета вероятность того, что вся эта террористическая акция являлась лишь дымовой завесой, призванной отвлечь внимание от сообщников Гаурона, нацелившихся на какой-то иной, еще более важный объект.
Руководство Митрила также рассматривало такую возможность и предприняло меры: была усилена боеготовность всех подразделений, посланы предупреждения в спецслужбы союзных государств. На данный момент, однако, никакой подозрительной активности в иных регионах отмечено не было. Впрочем, печальный опыт захвата базы на острове Перио подсказывал, что террористы при условии тщательной подготовки и сохранения внезапности способны на невероятно дерзкие и опасные вылазки.
«Мы всегда на шаг позади. Мы только реагируем», — мрачно думал Калинин. В этом и состояла главная опасность, с которой сталкивался Митрил. Практически не решаемая проблема. Организация старалась произвести устрашающее впечатление на потенциальных террористов и смутьянов, представляя себя как всезнающего и практически всемогущего хранителя порядка и справедливости, но каждый из митриловцев знал, что это неправда.
В такой ситуации находился не только Митрил. Любая государственная антитеррористическая структура сталкивалась со схожими проблемами. Нападающий всегда имел преимущество перед обороняющимся. К сильным сторонам Митрила можно было отнести высокопрофессиональный личный состав и самую совершенную боевую технику, но и этого не всегда хватало. Кроме того, случалось так, что даже качественного превосходства не хватало, чтобы перевесить количественное.
Увы, даже название этой могущественной, но недостаточно многочисленной независимой антитеррористической организации вызывало невеселые мысли. Оно происходило от названия волшебного серебра из книг Джона Роналда Руэла Толкина. Чудесного, необычайно прочного, но зато и страшно редкого металла, почти исчезнувшего с лица Земли.
— Запросите у капитана первого ранга Тестаросса инструкции о том, как поступить с «Веномом». Гаурона я оставляю на вашу ответственность, — проговорил Калинин.
— Так точно, — отозвался Мак-Аллен.
— С ним постоянно должны находиться двое охранников. Когда закончится медосмотр, надежно иммобилизуйте его. Ни при каких обстоятельствах не снимать наручники и смирительную рубашку. До медосмотра содержать его в полной изоляции. Пока мы не убедимся, что он чист, не несет никакой инфекции, игнорировать все его просьбы, даже в гигиеническом отношении.
— Даже если он внезапно свалится с сердечным приступом? — судя по усмешке, Мак-Аллен тоже имел в виду симуляцию.
— В таком случае — тем более. Меня не волнует, если он в итоге сдохнет. Я хочу, чтобы вы обращались с ним, как высокоинтеллектуальным, но беспощадным и диким хищником.
— Так точно, сэр. Я вас понял, — Мак-Аллен отсалютовал и быстрой рысцой направился к своему М9.
Тяжелые митриловские вертолеты с подвешенными снизу бронероботами и их меньшие собратья, способные нести только десантников, запустили системы ЭКС в воздухе и исчезли из глаз в ослепительном сиянии рассвета. С разных концов территории химического предприятия продолжал валить дым — там что-то догорало. Стены бараков, узла связи, административных зданий и ангаров зияли многочисленными пробоинами.
Курама выполз из-под обломков брошенного на пляже «Дарк Бушнелла» — причин прятаться больше не осталось.
— О-хо-хо… — он прищурился и фыркнул коротким носом, глядя вслед вертолетам. Исчезая, они оставляли кольца красивого фиолетового сияния. Гаурон улетел с ними. Остальное будет зависеть от того, насколько ему повезет. С точки зрения Курамы, на это надеяться не следовало — судьба отчетливо начертала злые предзнаменования над его головой.
На всех удачах Гаурона поставила крест болезнь. Рак поджелудочной железы. Он был обречен, знал об этом и ничего больше не боялся. Курама расценивал его шансы на успех в этой операции как пятьдесят на пятьдесят. Рискованная игра.
Он вытащил спутниковый радиопередатчик, раскрыл антенну и уверенно набрал код. Шифрованный канал соединился довольно быстро.
– Да? — прозвучало с другой стороны. Сонный голос юноши, почти мальчика.
— Это я.
– А, Курама. Как дела? — чувствительный микрофон передал легкий шелест, который можно было принять за расческу, прокладывающую путь сквозь пряди шелковистых волос, шорох одежды. Донесся сахарный женский голосок, пропищавший какой-то капризный упрек.
— Гаурона забрали на «Той Бокс».
– Хм-м-м. Я выиграл пари. Три «Левиафана» и пять долларов у мистера Голда. Надо будет при следующей встрече поставить Гаурону выпивку или что-то вроде.
— Думаете, что сможете увидеть его еще раз?
– Хотелось бы надеяться, — произнес собеседник, подавив зевок. — Не зря же я просидел над этой программой целых три дня, да еще и попросил мистера Цинка сдать крапленые карты. Моя непутевая младшая сестренка давно напрашивалась, чтобы ей преподали этот урок.
— Вот как?
– Безусловно. В любом случае, я хотел подать ей весточку. Будем ждать хороших вестей — пусть даже и не скрестив пальцы. Вы возвращаетесь, не так ли?