— Да, — ответил Курама.
– Будьте осторожны.
— Благодарю за заботу.
Завершив сеанс радиосвязи, Курама сложил передатчик и зашвырнул в полосу прибоя. Проверил одежду — на нем была обычная американская военная форма со знаками различия капрала. На нагрудной нашивке значилось «Джон Локк» — так же как и на идентификационной карточке.
С северной стороны горизонта заухали лопасти — к острову приближалось не менее десятка американских военных вертолетов.
— Какой же из голубков отнесет меня домой? — цинично усмехнулся Курама.
27 августа, 20:15 (по Гринвичу)
«Туатха де Данаан», главный ангар
Когда лифт подал последний совершивший посадку вертолет на ангарную палубу, корпус субмарины вздрогнул и загудел: медленно и величественно, с низким рокотом сходились створки полетной палубы. Бронероботы отстыковались от вертолетов и осторожно прошагали на свои парковочные места, где опустились на колени и замерли. Вертолеты с уже заглушенными турбинами сложили несущие винты, используя гидравлику. Расчеты палубных команд и механики деловито забегали по ангару, проводя послеполетное обслуживание, закрепляя технику и оборудование по походному, разряжая оружие и складируя неиспользованные боеприпасы в погреба.
Канаме нервно переминалась возле стального люка, ведущего из ангара. Митриловцы, участвовавшие в операции, поодиночке и группами шагали мимо нее. Многие выглядели усталыми и измотанными, но на лицах было написано заметное облегчение. Кое-кто уже улыбался и подмигивал ей.
«Наверное, обошлось. Все живы и здоровы».
Но не успела она додумать эту мысль, как увидела носилки, на которых неподвижно вытянулась смертельно бледная Мао. Корабельный врач Пегги Голдберри, торопливо шагавшая рядом с носилками, в ответ на молящий взгляд Канаме бросила:
— Все будет хорошо. Ее просто крепко тряхнуло.
Дюжие митриловцы, тащившие носилки, припустили еще быстрее по проходу в сторону корабельного медпункта. Проводив их глазами, Канаме обернулась и вздрогнула: прямо перед ней стоял Соске. Его пристальный взгляд тоже не отрывался от Мао. Он выглядел осунувшимся, но невредимым, и Канаме облегченно вздохнула.
— Соске?
Еще не договорив, она почувствовала, что он страшно удручен и расстроен. Лицо было мрачно по обыкновению, а губы плотно сжаты, но глаза не смотрели прямо, а уперлись в металлические листы палубы. В нем не осталось ни следа обычной готовности сжатой пружины — Соске был словно шарик с выпущенным воздухом.
— Э-э-э… с возвращением.
Не отвечая, он устало опустился на подножку припаркованного электрического тягача, обычно таскавшего по ангару авиатехнику и грузы. По его виду нельзя было даже сказать, что он расслышал слова Канаме, не говоря уж о том, что понял, почему она примчалась встретить его на пороге.
Из динамиков громкой связи раздался протяжный звонок, и синтезированный голос предупредил:
— Внимание, погружение. Внимание, погружение.
Палуба под ногами вздрогнула и слегка наклонилась вперед, потом опустевший ангар снова затопила тишина.
— Т-ты не вернешься к товарищам? — осторожно спросила Канаме.
— Нет.
— Почему? Что-то случилось?
— Я совершил ошибку. Не смогу смотреть им в глаза, — пробормотал он, устало стаскивая защитный полушлем и легкий внешний бронежилет. Расстегнув молнию на груди противоперегрузочного костюма, он высвободил руки из рукавов верхней части комбинезона и бросил ее болтаться на спине, оставшись только в пропотевшей зеленой майке.
— Кто-то… кто-то умер?
— Нет.
— Правда? И Мао выглядела не так уж плохо, может быть, ничего страшного и не случилось?..
— Как ты можешь говорить так легкомысленно?! — голос Соске вдруг зазвучал резко и почти угрожающе.
— …Л-легкомысленно? Н-но я ничего такого не хотела… — вздрогнув, попыталась оправдаться Канаме.
— Она была на волосок от смерти. И все из-за меня и этого проклятого бронеробота.
— Да?..
Глядя в сторону, Соске заговорил быстро и зло — его прорвало, точно треснувшую, наконец, плотину.
— Я не смог запустить лямбда-драйвер. «Сосредоточься, напряги воображение и нарисуй картину в своем сознании»?.. Этого я не понимаю. Сыт по горло этой ерундой. Недоделанный кусок металлолома, от которого не знаешь чего ждать — какому идиоту пришло в голову назвать его оружием?! Это надувательство какое-то. Пусть найдут себе фокусника и заставят его пилотировать.
Яростно зыркнув на «Арбалет», стоящий у противоположной стенки ангара, он выпалил:
— Смотреть не могу на этот БР. Он у меня в печенках сидит. Нормальная машина не подведет пилота в самый ответственный момент. Я профессионал и готов сражаться, так зачем же мне навязали дефектный инструмент?! Тот самоделкин, кто собрал эту железку, был самым поганым конструктором в мире!..
Канаме впервые видела, как Соске, утратив привычное хладнокровие, жалуется и ругается, и это зрелище поразило и расстроило ее. Неловко теребя подол платья, она сочувственно проговорила:
— Слушай, наверное, тебе просто нужно отдохнуть. Ты вымотался и устал.
— Я не устал.
— Но ты сам на себя не похож!
Хотя Канаме не знала, что именно произошло, она безошибочно чувствовала: нынешнее состояние действительно не было свойственно Соске. Поносить и проклинать судьбу было совсем не в его правилах. Обычно он был сдержан, ровен, и выше того, чтобы брызгать слюной и в раздражении пинать все, что попадается под ноги.
— Да что ты знаешь обо мне?! — прорычал Соске, и в его голосе прозвучала плохо подавляемая ярость.
— Ну, я…
— «Похоже», «не похоже» — с чего ты решила, что можешь судить? Тебе не понять, сколько на меня всего на меня взвалили! Я обычный солдат, наемник, и готов выполнять нормальные задания с нормальным снаряжением. Я не гожусь для таких тонкостей. Но с того самого боя четыре месяца назад меня точно сглазили. Гаурон, этот бронеробот, твоя охрана… одна обуза за другой.
Канаме вздрогнула, словно от внезапной пощечины.
— Значит, я для тебя — еще одна обуза? Камень на шее?.. Но я никогда… — голос перехватило от возмущения. — …Не помню, чтобы я просила меня охранять! И не надо делать такое лицо. Если тебе не нравится, брось — и проваливай, куда хочешь!..
— Не имею права. Это задание, которое могу выполнить только я.
— Опять двадцать пять! Задание?! Да знаешь, что… — Канаме замерла на полуслове. Взгляд Соске, упершийся ей в зрачки, был незнакомым и страшным. Тоскливым, безразличным, опустошенным. Он проговорил ровно и отстраненно:
— Кажется, это ты утомилась, а не я.
— В-вовсе нет! Если хочешь знать, я за тебя беспокоилась, а ты…
— Хорошо. Я понял. Теперь вернись в свою каюту.
Канаме задохнулась от обиды. Не слова ни говоря, она развернулась на каблуках, споткнулась, но устояла на ногах и бросилась бежать, чуть не сбив с ног как раз входившего в ангар Курца, за которым маячил еще один митриловец с азиатскими чертами лица.
Соске мрачно уставился в палубу, почти не заметив бегства Канаме. Его раздирали на части стыд и злость на себя. Хотя удивительным образом выживший Гаурон был взят в плен и препровожден на борт «Туатха де Данаан», мысли о бессильно распростершейся Мао, предавшем его «Арбалете» и этом проклятом лямбда-драйвере камнями падали на сердце. Успешная операция?! Ему остались лишь тяжесть вины, бессильная злость и смятение. Только громкий оклик Курца заставил его поднять отяжелевшую голову.
— Соске!
Курц резко шагнул через комингс. Из-за его плеча выглядывал озабоченный капрал Янг. В следующую секунду кулак Курца с размаху врезался в скулу Соске.
Застигнутый врасплох неожиданным ударом, Соске запнулся за электрический кабель и грохнулся на палубу. Во рту стало солоно от крови.
Соске поглядел вверх. Курц попытался ударить еще раз, но повисший на плечах Янг не дал ему этого сделать.
— Прекрати, Курц!..
— Отстань! — яростно вырывался тот.