«Выглядит странно», — думал Соске. Несколько стоящих неподалеку офицеров, судя по их озадаченному виду, вполне разделяли его мнение.
На борту подводной лодки находился важный пленник, а поблизости почти наверняка патрулировали американские боевые корабли. И в таких обстоятельствах — внеплановые аварийные учения? Зачем бы такому умному и опытному командиру, как Тесса, устраивать столь неурочные забавы и будить усталый после трудного задания экипаж?
С этими мыслями Соске метался по ангару, среди двух сотен митриловцев, деловито выполнявших аварийные процедуры.
Чидори. Где же Чидори?
Он нигде не мог найти ее, а все моряки, которых Соске хватал за рукав, лишь пожимали плечами — в том числе и кок Казуя.
Соске подбежал к герметичной двери, ведущей из ангара в кормовые отсеки, но его остановил дежуривший там младший лейтенант из подводников.
— Туда нельзя — двери уже закрываются!
По сценарию учений считалось, что кормовые отсеки загазованы и, чтобы преградить дорогу токсичным продуктам горения, необходимо закрыть все герметичные люки в водонепроницаемых переборках.
— Нашей гостьи, Чидори Канаме, здесь нет! — крикнул Соске. — Разрешите мне найти ее.
— Отставить! Все оставшиеся в кормовых отсеках считаются погибшими.
— Но ведь…
— Когда увидишь ее позже, передашь привет с этого света. А сейчас — кругом, шагом марш! Это приказ.
— Виноват, но…
— Я же говорю — это приказ. Понятно?
Лейтенант потянулся к кнопке, чтобы закрыть тяжелую герметичную дверь. Приводимая в движение собственным сервоприводом створка сорокасантиметровой толщины начала с рокотом опускаться в пазах. Гермодвери на подводных лодках были невероятно прочны, и, будучи закрытыми, намертво разделяли носовые и кормовые отсеки.
Соске одолевало предчувствие беды. Подозрительная пожарная тревога, необъяснимое отсутствие каких-либо указаний от Тессы, Гаурон на борту, а теперь еще и Чидори пропала неизвестно куда. Но старший офицер недвусмысленно запретил самостоятельные поиски, а нарушать приказы было совсем не в его правилах. Соске застыл, глядя, как неотвратимо опускается кромка гермодвери, отсекая от него оставшуюся по другую сторону Канаме.
Чидори…
Стоит ему промедлить еще секунду, и он больше никогда не увидит ее. Абсолютно необоснованное, беспочвенное, но в то же время неумолимо-отчетливое предчувствие пронзило его насквозь, словно наконечник копья. Перед глазами встало ее лицо, точно такое, как в последний миг перед тем, как она убежала — ее глаза, померкшие от обиды, тоски и разочарования. В ушах прозвучали слова: «Если хочешь знать, я за тебя беспокоилась, а ты»…
И вот он стоит столбом, не в силах двинуться, отделенный от нее неумолимыми словами приказа…
В следующий миг Соске нырнул и проскользнул в щель под опускающейся кромкой двери.
— Эй, куда ты, черт бы тебя драл!.. — заорал вслед лейтенант, но створка, опускаемая мощными гидроцилиндрами, с грохотом встала на место. Продребезжал сигнальный ревун, и в ушах отдался резкий щелчок электромагнитного замка. Царивший в ангаре шум голосов, топот и гул отрезало, точно ножом, и с ним остался только вой аварийной сирены.
Перед Соске оказался низкий пустынный коридор, освещенный тревожным моргающим светом красных аварийных ламп. Не успел он пройти и десяти шагов, как заметил прислонившегося к переборке рядом с дверью в отсек для инструктажа мужчину в оливковой полевой форме. Светлые волосы, небрежно сложенные на груди руки — это был Курц Вебер.
— Курц?
— Нарушаем приказы? И не стыдно? — поинтересовался Курц, не моргнув глазом.
— Кто бы говорил. Сам что здесь делаешь?
— Да как тебе сказать… я принципиальный противник стадной беготни, а особенно вот таких дебильных учений с эвакуациями.
— И только?
— И только. — Курц помолчал, потом фыркнул. — …Нет, еще я решил: а вдруг кто-нибудь другой прибежит? Кто бы мог подумать, что это окажешься ты.
— Тебе это так странно?
— Хм-м… да нет, в общем-то. Вполне логично.
Двое товарищей обменялись понимающими взглядами. Враждебность и досада, оставшиеся с недавней стычки, исчезли без следа.
— Кажется, случилось что-то плохое.
— Ага. Мак-Аллена не видно, и еще кое-кого. Пегги сказала, что Мао тоже куда-то испарилась из медотсека.
Все выглядело так, словно Курц тоже счел эту учебную тревогу подозрительной. У Соске уже не осталось сомнений — он отчетливо чувствовал опасность.
Курц шагнул от стены и хлопнул его по плечу.
— Ну, пошли.
— Да.
Они двинулись вперед — без оружия, без какой-то внятной информации. Хотя перед ними лежала только кормовая часть подводной лодки, она все равно была огромной, с десятками отсеков и сотнями выгородок и закутков. У них не имелось ни четкого плана, ни поддержки, но, по крайней мере, Соске и Курц оставались лучшей боевой двойкой на борту «Туатха де Данаан».
Атомная десантно-штурмовая подводная лодка «Туатха де Данаан» представляла собой огромное и сложное сооружение. Ее корпус можно было подразделить примерно на две главные части — носовую и кормовую. В носовой части располагалось основное вооружение: ангар с авиационной и десантной техникой, торпедные и ракетные отсеки, погреба боезапаса. В кормовой находились командный пост, машинные отделения, реакторные отсеки, жилой блок и камбуз с командной столовой. Две части разделяла прочная и толстая водонепроницаемая переборка. Если бы одна из них получила серьезные повреждения и даже оказалась бы полностью затоплена, конструктивное устройство подводной лодки обеспечивало целостность второй части.
Отданный Гауроном приказ об эвакуации предусматривал сбор всего экипажа в носовой секции, а главный командный пост находился в кормовой. Конечно, пытаясь изолировать подчиненных от командира, не следовало считать их глупцами. Но, тем не менее, военные моряки не могли игнорировать недвусмысленный приказ — вся корабельная служба построена на безусловном, быстром и точном исполнении команд. Моряки дисциплинированно провели эвакуацию в установленный нормативами срок, переборочная дверь закрылась, и Дана, корабельный материнский искусственный интеллект, надежно заперла ее, сделав невозможным ее открытие со стороны ангара.
— Никто не придет вам на помощь, — насмешливо сказал Гурон.
Всех находившихся в ГКП митриловцев, за исключением Тессы и Канаме, согнали в угол и сковали вместе наручниками. Теперь они не смогли бы напасть на захватчиков, даже если бы решились на такое самоубийственное предприятие.
— Теперь я — полноправный командир этого кораблика. Неплохо, да?
— Я бы не была на вашем месте так уверена, — холодно возразила Тесса. — В ангаре находятся бронероботы. Они способны проделать в переборке дыру мономолекулярными резаками. У вас не останется ни единого шанса, когда ГКП возьмут штурмом десятки моих вооруженных подчиненных.
— Ха-ха. Именно поэтому я придумал еще кое-что. Моя железочка?..
— Слушаю вас, капитан, — ответил голос искусственного интеллекта.
— Отключить системы регенерации воздуха в носовых отсеках.
— Так точно, сэр.
Отключение систем регенерации воздуха означало, что подаваемый вентиляцией воздух не будет больше обогащаться кислородом, а углекислота — удаляться. Учитывая, что в отсеке собралось более двухсот человек, решение Гаурона грозило им смертью от удушья.
— Вы не посмеете! — воскликнула Тесса.
— Запросто посмею. Если их не придушить, ваши хитроумные последователи наверняка начнут суетиться и мешать.
— Они задохнутся раньше, чем смогут что-то сделать! Пожалуйста, кислород нельзя отключать…
— Не надо мне указывать, что можно, а что нет. Не то в следующий раз я прикажу перегрузить реактор. Или смешнее будет опрокинуть вашу лодочку кверху брюхом? А, может быть, заставить нырнуть та-а-ак глубоко, чтобы давление расплющило ее в железный блин? Надо подумать.
Подводная лодка в настоящий момент действительно перешла в полностью автоматический режим управления, под контроль Даны. Практически все корабельные системы находились в полном распоряжении Гаурона, он мог поступать так, как ему заблагорассудится — это была отнюдь не пустая угроза.