Атака будет неотразимой. По крайней мере, на это надеялся весь экипаж американской субмарины. В соответствии с расчетами, первая торпеда настигнет «Чертика из табакерки» через шесть минут.
«Туатха де Данаан», ГКП
— Звук винтов высокоскоростной цели по пеленгу два-девять-восемь. Предположительно, торпеда, одна единица. По всей вероятности, наводится на ТДД, — раздражающе спокойным голосом доложила Дана. Будь на ее месте опытный оператор-акустик, он бы мгновенно определил тип торпеды, ее скорость и глубину хода. Но выданная информация как раз и демонстрировала ограниченные возможности корабельного искусственного интеллекта.
На передний экран в ГКП была выведена карта с изобатами глубин и координатной сеткой. Мигающая отметка торпеды медленно ползла, приближаясь к «Туатха де Данаан». До попадания осталось не более пяти минут. Сейчас, когда использовать магнитогидродинамический движитель не представлялось возможным, уйти от торпеды было нереально. Даже такая гигантская подводная лодка, как ТДД, по всей вероятности не выдержит прямого попадания торпеды и получит смертельные повреждения. Она будет раздавлена чудовищным давлением воды, а ее широко разбросанные обломки упокоятся на дне океана на глубине нескольких километров.
— Вы все испортили! — прошипела Тесса, прожигая взглядом Гаурона. — Верните мне управление маневрами и освободите рулевого и акустика — тогда мы сможем увернуться. Обещаю, я не позволю им сопротивляться!
— Еще чего!.. — насмешливо бросил в ответ Гаурон.
— Неужели вам все равно, погибнет корабль или нет?!.. Не знаю, смогу ли я спасти его, но у вас на это нет ни малейшего шанса! — воскликнула Тесса.
— Не узнаю, пока не попробую, верно?
— Но вы тоже умрете! Или вы собрались покончить самоубийством?!
— Самоубийством? — Гаурон широко ухмыльнулся, словно эта ситуация доставляла ему огромное удовольствие, позволяя пустить в ход все запасы черного юмора. — Ну и что? Получится самое экстравагантное самоубийство в истории. Прихватить с собой субмарину стоимостью в несколько миллиардов — разве это не круто?
Смертник.
Тесса впервые отчетливо осознала, что этот человек покончил все счеты с жизнью. В самом деле — он сыграл роль приманки в самоубийственной операции. Он охотно сдался в плен, зная, что ему может грозить немедленная расправа, устроил мятеж, захватил управление и провел сумасшедшую атаку на американские корабли. Заговорщик, который намеревается достичь цели и остаться в живых, так поступать не станет.
«Мы с самого начала ошибались, оценивая этого человека. Но как такое могло случиться?..»
— Та-а-ак, — продолжал Гаурон. — Сыграем-ка в цыплячьи бега. Глубина — тысяча пятьсот.
— Предупреждение. Заданное значение превышает предельную глубину погружения, — сообщила Дана.
— Плевать. Проверим, так ли оно на самом деле.
— Так точно, сэр.
Палуба под ногами наклонилась вперед еще больше, и корабль без оглядки устремился в абиссальные бездны.
Курц угодил в крайне неприятную ситуацию. В коридоре поджидал Нгуен с пистолетом, а сам он был совершенно безоружен. Вместо того чтобы сразиться лицом к лицу, как подобает воину, ему оставалось только прятаться и уворачиваться, поджав хвост. Но он прекрасно понимал, что стоило только переступить комингс каюты, в которой он прятался, чтобы оказаться легкой мишенью. Ему в голову не пришло бы недооценивать меткость оперативника из отряда СРТ — каким бы ловким Курц ни был, его ждала только пуля.
Посылка активного локатора, так хорошо слышная через корпус, означала, скорее всего, атаку американской субмарины, и приближающиеся с каждой минутой торпеды. В точности как говорят: из огня да в полымя.
— Слышь, если так пойдет, мы всей компанией отправимся отдыхать среди водорослей, — крикнул Курц. — Тебя не беспокоит такой расклад?
Нгуен хохотнул в ответ.
— Ври больше. Я слышал, что эта подлодка носится быстрее торпед.
— Дурак. Новые торпеды охренительно шустрые, и на нас теперь охотится весь американский флот!
— И что с того? Всем вместе пасть на колени и вознести покаянную молитву? Оставь свои детские страшилки, — хмыкнул Нгуен. Он говорил чрезвычайно уверенным тоном, словно его это действительно ничуть не пугало. Потом он предложил: — Ладно, так и быть. Я не против пощадить тебя, Курц, если ты выйдешь с поднятыми руками.
— Пошел в жопу.
Нгуен глумливо рассмеялся.
— Слушай, я серьезно. Пойдем вместе в командный пост, поговорим с Гауроном. Пристрелишь кого-нибудь из экипажа — и все дела, ты уже один из нас. Между прочим, бабла отвалят по-королевски.
— Ну, ты и шутник! — теперь настал черед Курца смеяться. Он на секунду представил, как выходит с поднятыми руками и просит не убивать его: «Обознатушки-перепрятушки — теперь я играю за вас!» Это выглядело бы так глупо и жалко, что он не удержался и заржал, несмотря на весь драматизм сложившейся ситуации. — Моя девочка никогда мне такого не простит. Позорник ты, Нгуен.
— Да неужели? Кто б говорил!.. — насмешливо бросил его противник. Потом его голос зазвучал вкрадчиво-угрожающе. — А знаешь, сколько мне отвалила гауроновская контора? Пять лимонов — и долларами, между прочим.
— Пять?..
В японских иенах это выходило около шестисот миллионов — вполне достаточно, чтобы всю оставшуюся жизнь купаться в роскоши.
— Задаток в два миллиона уже лежит на моем счету. А почему бы и нет? Раз они получают на блюдечке подлодку, которая стоит чертову тучу миллиардов, пять лимонов для них — копейки. Слышал, пять лимонов!!! Ты и дальше будешь бормотать про шутников и позорников?! Или ты сынок Рокфеллера, которому в жизни не приходилось поднимать ничего тяжелее ложки, и еще воротить морду?
Да, с таким количеством денег Курцу больше не пришлось бы задумываться о хлебе насущном. Жизнь стала бы безопасной и радостной — он смог бы отмыть испачканные на кровавой работе руки и навсегда забыть про тяготы, погрузившись в тропический рай какого-нибудь благословенного островка в южных морях. А еще перевести ее в самый лучший госпиталь.
— Слушай, Курц. Митрил — наемная шарага, а никакие не рыцари справедливости. Я и раньше это говорил: сборище ландскнехтов, диких гусей, убивающих за деньги. Разве не нормальный ход для нас — переметнуться к тому, кто платит больше?
Не в бровь, а в глаз. Курц не знал, что ответить.
— Притворяться чистюлей и тянуться во фрунт на службе совсем невыгодно. Пойми же, наконец, и выходи ко мне.
Курц окинул взглядом каюту, в которой он прятался. Самая обычная. Стандартные койки и рундуки, личные вещи и интерьер украшала лишь фотография Тессы в мундирчике. Ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия — за исключением огнетушителя, висящего на переборке у двери.
— Знаешь, Нгуен, я решил, — громко заявил Курц.
— Да? И что же?
— Надеру тебе задницу, похвастаюсь перед Тессой и выпрошу награду — ее эротичное фото в купальнике. Потом напечатаю целую стопку и начну толкать всему экипажу по двадцать баксов. Прикинь, даже если купит всего сотня парней, это уже две штуки! Буду сыт, пьян и нос в табаке.
— Я думал, ты умнее, — до странности спокойным голосом проговорил Нгуен.
Но обостренное боевое чутье Курца было не обмануть — оно немедленно засекло темную и горячую жажду крови, так и пышущую со стороны коридора. Но он все равно бодро ответил, сняв с кронштейна огнетушитель и приготовившись:
— А я никогда и не старался выглядеть умником. Я реалист.
Оказывается, Соске что-то слышал про «Капеллу Леди» и, когда Канаме рассказала ему все, вспомнил, что на третьей палубе, прямо под командным постом действительно находилось нечто странное. На общедоступной схеме корабля, вывешенной для матросов и десантников, лишь этот отсек был закрашен черным и не имел названия. Соске никогда раньше не задумывался над этим вопросом, но природная наблюдательность помогла сохранить факт существования некоего секретного отсека где-то в дальних ячейках памяти.