— Разумеется, разумеется, — забормотал профессор. Он глубоко вздохнул, пытаясь хоть немного успокоиться. — В письме я рассказал вам о том, как пропал один из моих аэролитов и как потом он обнаружился в комнате сына. Тогда я был встревожен. Но утренние события попросту ввергли меня в ужас. Сегодня, решив переодеться к вашему приходу, я направился к себе в комнату. На лестнице столкнулся с одной из горничных, которая только что закончила прибираться в комнате сына. «Простите, профессор, — сказала она мне, — вот это я нашла на тумбочке возле кровати вашего сына».
— Опять тот же самый аэролит?
— Да.
— И тимьян?
— Да. Он лежал на пучке травы, словно яйцо в птичьем гнезде. Когда я увидел камень и растение, чуть не сошел с ума. Меня будто молнией поразило. Я в полной панике выбежал из дома, как был — в брюках, жилете и тапочках. Понимаете, я заходил к сыну за десять минут до этого! Значит, дьявол подкинул камень всего за пару минут до моего появления!
— Дьявол?
— Да-да. Дьявол. Демон… Называйте как угодно. Видите ли, мистер Холмс, человек, оставивший аэролит и веточки тимьяна в спальне моего сына, уже пять лет как мертв.
Шерлок Холмс закурил небольшую сигару. Профессор Хардкасл, более-менее оправившийся от шока, сидел в кресле, водрузив на нос пенсне. Он сложил руки на животе и беспокойно перебирал пальцами. Я же устроился на бордовом диване и время от времени делал записи в блокноте.
Остановившись напротив камина, Холмс на мгновение задержал на нем задумчивый взгляд. Камин был таким огромным, что в нем можно было бы поджарить целый бараний бок. Холмс рассеянно закурил и выпустил колечко голубого дыма, которое, несмотря на безветрие солнечного дня, тут же поднялось в дымоход. Аромат табака мгновенно улетучился, затерявшись в бескрайних глубинах каминной трубы.
— Итак, профессор. Позвольте задать вам пару вопросов, прежде чем мы углубимся в обсуждение вашей теории о мертвеце, приносящем в спальню ребенка аэролиты и травы.
— Буду рад ответить на любые ваши вопросы, мистер Холмс.
— Кто находился в доме, когда аэролит во второй раз оказался на тумбочке?
— Только слуги. Миссис Хардкасл уехала в Челси навестить мать. Сын сейчас в школе.
— Он ведь учится в обычной школе, не в интернате?
— Нет.
— Ваш сын взял камень из лаборатории, нарвал на ближайшей пустоши тимьяна и соорудил из всего этого птичье гнездо. Детская шалость, да и только.
— Нет!
— Почему вы так в этом уверены? Мальчики в его возрасте любят проказничать.
— Эдвард — совершенно нормальный ребенок и ценит хорошие розыгрыши и шутки, как и любой мальчишка его возраста.
— Но?
— Но он этого не делал.
— Когда мы впервые вас увидели, вы кричали «Богородицына трава!».
— Верно.
— Вас встревожило появление именно этого растения, не так ли?
— Да.
— То есть тимьян в сочетании с аэролитом имеет для вас особое значение, верно?
— Точно. — Профессор Хардкасл судорожно вздохнул, словно только поняв, что не так давно стал свидетелем чуть ли не предзнаменования конца света. Он вытащил из кармана камень, цветом и размером похожий на тернослив, и положил его на газету «Таймс», валявшуюся на столе.
— Именно про этот аэролит я рассказал вам в письме. Стоит он недорого. Я назвал его «камень из Рая» — просто потому, что двадцать три года назад нашел его в городке Рай. Тогда мне было всего семнадцать, но я уже прекрасно знал, чему посвящу жизнь. Моим призванием была наука. Я надеялся изобрести сплавы, которые во много раз упрочили бы наши мосты, железные дороги и машины. В то время в Рае жил очень известный и уважаемый астроном, доктор Колумбайн, — как вы понимаете, не доктор медицины, а ученый. Он написал множество научных статей и книг, и астрономы со всего света съезжались к нему за советом. Его лекции всегда собирали полные залы. Помнится, я посетил одну такую лекцию. Он поразил меня — настоящий гений со своим видением устройства Вселенной. Рыжеволосый, с растрепанными баками, он отличался невысоким ростом. Честно говоря, он был почти лилипутом. Мальчишки на улицах его дразнили, но он относился к этому с большим юмором. Маленький, яркий, пылкий человек. Он и со студентами разговаривал так же пылко, а глаза у него во время лекций горели, как лампы. После лекции я немедленно вступил в астрономическое сообщество Рая, самым выдающимся членом которого и был Колумбайн. Со временем я набрался храбрости заговорить с ним и поведал ему о своих мечтах и амбициях. Он очень внимательно меня выслушал, отнесся к моим словам с энтузиазмом и посоветовал забыть о предвзятых идеях, почерпнутых мною в учебниках. Именно доктор Колумбайн поведал мне о том, что ежедневно на Землю с неба обрушиваются сотни кусочков металлических пород из глубин нашей Вселенной. Может, именно рожденные небесами металлы откроют нам способ производства новых улучшенных сплавов и совершат еще одну промышленную революцию? В общем, я с неутомимостью неофита бросился разыскивать аэролиты и вскоре собрал приличную коллекцию. В одну июньскую ночь, когда мы с доктором работали в обсерватории, нам посчастливилось стать свидетелями падения метеорита. Затаив дыхание мы наблюдали, как неподалеку от города оставляет свой след звезда. Вы даже не представляете, с какими радостными криками мы — доктор Колумбайн в сюртуке и шляпе, а я в свитере и кепи — карабкались через чужие заборы, словно малолетние хулиганы, в поисках нашего аэролита.