Выгибаюсь дугой, поддаваясь ласкам Яна, который вовсю изучал мое тело. Хочет закрепить память до такой степени, чтобы помнить на моем теле каждую родинку. И я была совсем не против, но смущал лишь один факт… он уже изучил мое тело, но в такие моменты я улетаю в отдельную вселенную, где просто бессильна моя память.
Приходится резко открыть глаза, когда совсем внезапно физическая связь прерывается. От яркого света приходится на мгновенье зажмуриться, но вскоре зрение возвращается, а вместе с ним и сама причина удовольствия.
— Нет, — разочарованно вздыхает Исаев и заваливается обратно на кровать.
— Что? — пусть и физическая связь испарилась, но голова помнит все, и пока я нахожусь где-то в другом мире, не совсем могу соображать, что происходит.
— Защита закончилась, — пытаясь не смотреть на мое обнаженное тело, хрипел он.
— Ты меня разочаровываешь, — подобравшись со спины, на ухо шепчу я, покрывая шею поцелуями, — Мне рассказывали, что ты был ещё тем бабником.
— Яна, — то ли рычит, то ли хрипит Ян и, откинув меня, вновь возвращается в прежнее положение сверху.
— Ты же успеешь? — в горле встал ком, но желание, страсть и та нежная любовь берет верх и я, не дожидаясь ответа, впиваюсь в горячие губы.
Выйдя из душа, нахожу Яна в одних боксерах, разговаривающего с кем-то по телефону. По его усмешкам и колким словам не сложно догадаться, что по ту сторону Денис.
Пока Исаев был занят проблемами друга, у меня наконец-то появилась возможность спокойно снять одежду и не оказаться потом в постели. Сегодня с меня хватит, поэтому быстро переодеваюсь в свою одежду и ухожу на кухню. Утреннее кофе мне сейчас точно не помешает.
— Ты с Сашей не разговаривала? — присоединяясь ко мне, спрашивает Ян.
— Я как вчера телефон выключила, так больше в руки и не брала, а что? — спрашиваю я, медленно вставая на ноги, — Что-то случилось!?
— Не совсем. Денис рассказал, что сегодня к ним родители приедут, будут обсуждать, наверное, организацию свадьбы. Позвони Титовой, она там вся на нервах, успокой… или что вы делаете в таких случаях?
Быстро соскакиваю с барного стула и несусь в прихожую. Тут же нахожу сумку и, с трудом найдя телефон, включаю его. Сумку точно надо будет разобрать, там слишком много хлама. Но сейчас не об этом.
— Быстрее! — шиплю я, когда уже несколько секунд на темном экране светится лишь белое откушенное яблоко.
Как только телефон окончательно включается, сразу залезаю в контакты и нахожу нужного человека.
— Алло? — совершенно спокойно отвечает Саша, чем удивляет и пугает меня одновременно.
— Привет. Как дела?
— Просто офигенно! — шепчет она.
— Родители уже приехали?
— Да! Господи, Яночка, забери меня отсюда!
— Я бы с радостью, но…. Как обстановка?
— Я чуть не поссорилась с Авророй из-за фамилии и её тупых шуток по этому поводу. И теперь я не знаю, что делать с…
— Тебе в любом случае придется рассказать ему, Саш, — тяжело вздыхаю я, прекрасно понимая, чего она боится.
Даже представить не могу, насколько тяжело будет ей говорить те ужасные слова. Как тяжело будет вспоминать аварию, при которой умерли её биологические родители. Насколько больно будет только от одних мыслей о потерянном родном брате…
— Я знаю…,- шепчет она, явно задыхаясь от собственных мыслей.
— Хочешь, я могу поговорить с Яном?
— Не стоит. Все сложится так, как было предназначено: либо он примет это, либо уйдет. А сейчас мне нужно идти, иначе Аврора и отец докопаются и до этого, — фыркает она.
— Хорошо, пока. Держи меня в курсе, — бросаю я, и подруга отключается.
— Все нормально? — обнимая меня со спины, настороженно спрашивает он, ведь ему уж точно невооруженным взглядом видны все перемены моего настроения, а сейчас оно ниже плинтуса, — И что же Саша должна будет рассказать Денису?
Тело тут же напрягается, заливается свинцом. Нервы натягиваются как струны на гитаре.
— Ничего, — быстро тараторю я, пытаясь выбраться из крепких рук Яна, но все безуспешно, он лишь усилил хватку, и прижимает меня крепче, — Ты прямо как лиана, пытаешься вырвать, так хватка все сильнее и сильнее.
— Так ты ответь на мой вопрос, и так уж и быть, я не задушу тебя.
— Ты слишком сильно меня любишь, чтобы вот так просто задушить, — хихикаю я, пытаясь отвлечь его.
— Не съезжай с темы, Тихонова, блин! Говори!
— Ян…,- вздыхаю я, метясь в мыслях своей головы, — это не твое дело. Они сами со всем разберутся. Придет время и все всё узнают. Я бы сказала, но это не моя тайна.
— Ладно, но если это не случится в ближайшее время, я сам ему расскажу, что вы обе что-то скрываете от него в первую очередь, — отпуская меня, вздыхает он, — И да, я делаю это потому, что ненавижу тайны и то, когда их скрывают.
— Только посмей! — грубо бросаю я, и он останавливается, — Я клянусь тебе, Исаев, если ты посмеешь хоть что-то сказать ему, написать, спеть, упомянуть и т. д., ты месяц без секса жить будешь!
— Напугала, будто ты одна жен…,- начинает он, но опоминается. Я не настолько тупа, чтобы не догадаться с окончанием предложения.
Слова болью отдаются в сердце.
Открываю рот то ли от удивления, то ли из-за переполняющих меня эмоций.
— Ян…,- он понимает, о чем я сейчас думаю.
— Ты все сказал! — сквозь зубы бросаю я и, обойдя его, направляюсь к выходу. Посещу хотя бы в этот раз университет.
Как же быстро… всего в один миг… все может перевернуться с ног на голову…
— Ян, подожди…,- ловя меня прямо у выхода, начал Ян, — я не хотел этого говорить.
— Но сказал! — тут же отвечаю я и вырываю запястье.
— Вырвалось на рефлексе.
— Ага, а в следующий раз ты тоже на рефлексе будешь клеить первокурсниц? — бросаю я и, схватив сумку, выхожу из квартиры.
Быстрыми шагами бреду к лифту и везенье на моей стороне, раз лифт открылся тут же. Вхожу внутрь и с облегчением смотрю, как дверцы закрываются прямо перед лицом Исаева.
Пока лифт медленно уносит меня вниз, быстро нахожу в сумке свой телефон и пишу Емельяну, чтобы он привез мне нужные тетради и пособия. С облегчением выхожу из лифта и следую к выходу, где буду ждать водителя.
— Отпусти! — от неожиданности кричу я, и когда до меня доходит, что нахожусь я повешенной на плече Яна, начинаю просто колотить его по спине.
— Успокойся! — шлепнув меня по попе, выругался он.
Я успокоилась, но не потому что уступаю или мне нравится, а потому что уж слишком сильно мне не нравится его жуткий голос. Исаев бережно опускает меня на сиденье спереди и, обогнув машину, сам занимает место за рулем, пока я продолжаю испепелять его взглядом.
— Да скажи хоть что-нибудь! — раздраженно фыркнул он, проводя пятерней по своим волосам.
Он злится, вот только не на меня, а на самого себя.
— Смотря, что ты хочешь от меня услышать? — продолжая испепелять его своими голубыми стальными ледяными глазами, говорила я, и вот он поворачивается, и наши взгляды сталкиваются.
— Ян, я, правда, не хотел этого говорить, прошу, поверь. Не знаю, зачем вообще ляпнул, — я, как и он, умею считывать его эмоции, настроение и чувства. И как раз сейчас его слова кажутся мне искренними, я вижу, как он раскаивается и жалеет, — Прости…
Устало вздыхаю и, приподнявшись, приближаюсь к Яну и оставляю легкий поцелуй.
— Ты не перестаешь меня удивлять, — опешив, говорит он.
— Поехали уже, Емельян завезет мне тетради в универ, — говорю я, и Исаев заводит машину.
Переплетаю наши пальцы вместе и, положив свою голову на его плечо, просто наблюдаю за дорогой впереди, вдыхая приятный аромат и слушая умеренное сердцебиение….
— Честное слово, ваша мать меня скоро прибьет! — выругался Емельян, стоило мне только появиться на горизонте.
Мужчина выходит из машины и бережно отдает мне сумку с нужными принадлежностями.
— Спасибо, Емельян, а за маму не переживай, это лишь наши контры, — усмехаюсь я.
— Только посмей её обидеть, я тебе шею сверну! — грозно бросает Емельян, смотря за мою спину, где в метре стоял Ян.