— А, ты уже приготовил свечи и зажёг шалфей. А почему окно нараспашку? Простудишься, как Себастьян. Попробуем вызвать духа?
— Кладбище, — упавшим голосом произнёс Бенджамин, глядя в глаза Себастьяна, не зная, как сказать. Но сейчас он был уверен — тот его поймёт. — Нам надо на ближайшее кладбище. Прямо сейчас.
— Хорошо. А ты расскажешь, что здесь за чертовщина произошла.
========== -4- ==========
Комментарий к -4-
Надеюсь, дальше таких перерывов не будет)
Музыка: Until death reunites us - Siva Six, G. Diamantopoulos
(https://music.yandex.ru/album/3827699/track/31562180)
В Руках, полных дождя (https://ficbook.net/readfic/7322028) один из персонажей был лишён зрения. Возможно, то, что здесь произошло с Беном, навеяно именно Руками. Я сначала написала, а потом спохватилась) Но идея чутка в другом и… я бы даже сказала, наоборот.
И пора сказать, что Огни - косвенное продолжение “Погадай на моих костях”
(https://ficbook.net/readfic/6672918). Читать их не нужно, я все детали здесь в тексте.
Себастьян никогда не уделял значения какому-либо статусу или особому положению.
Дело отца и дяди не сразу пошло в гору, и оба много рассказывали и о трудных временах, и о том, как начали с маленького эспрессо-бара и скромного арендованного склада под хранение кофейных зёрен.
Так что когда они добились успеха, то не кичились этим, а продолжали работать и развивать бизнес, который нравился обоим и приносил хороший доход.
Мать как раз относилась к той породе женщин, которые могли за коктейлем гордо сказать, что она замужем за Альбу и активно участвует в бизнесе «Гвоздика и кости». Отца она искренне любила, но не скрывала, что ей приятно положение в обществе.
Мируна, как и он сам, никогда не уделяла значения такому ярлычку, как «женщина Себастьяна Альбу».
Она искренне радовалась, когда он приходил домой, уставший от работы, с едва уловимым запахом кофе, с удовольствием слушала его рассказы о новых проектах и договорах, а потом стрекотала швейной машинкой, заканчивая свой заказ.
Они выбрали друг друга и просто хотели быть рядом.
Себастьян нервничал, когда Мируна с искренней радостью объявила, что ждёт ребёнка, которого они так хотели. И только тогда они провели скромную церемонию свадьбы, хотя обоих не волновал статус, важна была их любовь друг к другу. И всем официальным и пышным празднествам Мируна сама предпочла незамысловатый ритуал в их собственном доме, а рядом был только Бен, который деликатно оставил их наедине, когда погасли свечи.
Куда больше Себастьяна волновало, каким он станет отцом и как они справятся.
А потом жизнь раскололась на две части.
Смерть смыла все границы, любые ярлычки и имена. Осталась только изнуряющая, горькая и болезненная дыра и воспоминания о короткой и стремительной жизни со сладковатым запахом детского молока.
Себастьян с беспокойством посмотрел на Мируну, которая сейчас шагала рядом с ним, придерживаясь за локоть, и явно с опаской смотрела по сторонам. Обычно спокойная и ненавязчивая, сейчас она выглядела немного бледной и испуганной — в конце концов, вокруг них сейчас расстилалось старинное и явно заброшенное лесное кладбище.
Возможно, у неё были свои огни — внутри неё самой, как те свечи, которые она зажигала под вечер у тёмных окон.
Крепко сжимая ладонь жены, Себастьян всё равно больше всего волновался за брата.
Когда они с Мируной вошли в гостиную, пропахшую шалфеем, то застали Бена с мутным взглядом и словно державшего кого-то за руку, как в детстве, когда он хватал ладонь отца или его, Себастьяна, крепкий ориентир в зыбких видениях и снах, которые всё равно тут же забывались, стоило открыть глаза и проснуться окончательно.
Поэтому Себастьян так отрешился от призраков и всего потустороннего, мистического, таинственного, того, что казалось всего лишь выдумками и фантазиями вопреки всем сказкам о привидениях отца и дяди и упрямой вере Бена в нечто таинственное и скрытое в этом мире.
Он боялся, что если сам поверит в холодных и безликих мертвецов, витающих за окнами тёплого дома, в горных гномов или хрупких фей с прозрачными крылышками, то однажды перестанет быть тем, за кого держится брат.
Тогда он тоже увидит огоньки — или что угодно — и, возможно, не сможет удержаться от любопытства, а что же там на самом деле.
Семейное дело стало отличным камнем реальности — бизнес слишком материальная наука для всех духов и ушедших за грань. Мёртвых вряд ли волнуют годовые отчёты и аудиторские проверки.
Как сказал однажды Бен, они вряд ли даже кофе пьют.
Но это не значит, что время от времени Себастьян не ощущал что-то в своей крови как далёкий зов из глубин земли или отзвуки тихих шепотков. Он привык не обращать на это внимания, тем более, что такие ощущения возникали крайне редко — и никто о них не догадывался. Даже Бен.
Может быть, поэтому его и привлекла Мируна.
Не в ту самую их первую встречу в «Гвоздика и кости», когда он в итоге просто взял у Бенджамина простой капучино без сахара и вышел под дождь, а позже. Случайно столкнувшись на выставке картин общего знакомого, оба долго вглядывались в разноцветные пятна на холсте под названием «Человек в толпе», угадывая, какое из пятен всё-таки человек, а какие можно отнести к толпе, но так и не поняли великого замысла художника.
Они тихо сбежали из пустого и белоснежного выставочного зала в какой-то бар, где пахло сладким ликёром и мятой.
Себастьян любил наблюдать, как Мируна двигается под таинственную музыку, напоминающую то ли колдовские напевы, то ли ритуальные мелодии. В шутку называл её ведьмой, особенно когда она мелом вычерчивала линии кроя на ткани, бормоча себе что-то под нос.
Изо рта вырывался пар, вечер был холодным и ветреным, и Себастьян от резких порывов спрятал руки в тёплые кашемировые перчатки, хотя горячий кофе в термосе немного взбодрил. Давно забытое и покинутое кладбище никто не охранял, но при всём этом Себастьяна так и тянуло обернуться — а нет ли кого-то за спиной.
С каждым шагом по старинной кладбищенской земле он скользил между прошлым и настоящим, хотел коснуться пальцами старых потрескавшихся надгробных плит и всмотреться в неясные надписи, словно в них таились ответы и в то же время истории.
И в то же время всё казалось слишком зловещим. Скрип ветвей деревьев как вздохи покойников, шорох листвы под ногами вторил им, а поздний вечер густел тенями и бледным лунным светом где-то наверху.
Всё вокруг казалось притихшим и забытым. Мёртвым внутри себя: и черенки листьев, и сами деревья, тихие и настороженны наблюдатели, в коре которых прячутся злобные духи, и все звуки, приглушенные, но от того ещё более вкрадчивые. Казалось, вокруг кто-то шептался, дышал в спину или едва-едва прикасался к щиколоткам и плечам.
Это место словно высасывало силы и тянуло в тяжёлое забытье. На мгновение где-то вдали мелькнули блуждающие зеленоватые огни, но тут же погасли.
Себастьян легко мог представить, как сейчас прямо из земли вырастет мстящий призрак или поднимется мертвец в осыпающихся комьях сырой земли с длинными отросшими когтями и спутанными волосами.
Бен же вёл уверенно вперёд, петляя между могилами, молчаливый и угрюмый. Дёргал плечами — то ли от холода, то ли от того, что кто-то касался его сквозь толстую ткань куртки, а, пошатнувшись на одной ступеньке полуразрушенной каменной лестницы, схватился за руку брата, но тут же отпустил и отряхнулся подобно недовольному псу.
Среди тяжёлых старых плит, покрытых мхом и пожухлыми сухими листьями, витали белёсые клочки тумана, а от самой земли тянуло могильным холодом. Себастьян вздрогнул, когда за деревьями послышался то ли скрежет, то ли какой-то протяжный скрип. Он не выдержал и хрипло уточнил:
— Далеко ещё?
— Я пойму, когда придём.
— Здесь жутко, — прошептала Мируна, крепче сжимая в руке надёжный и тяжёлый фонарь, а другой — локоть Себастьяна. — Давайте скорее закончим и вернёмся к машине.