Мигнула иконка внизу экрана. Он и удивился, и обрадовался, когда увидел сообщение от Вероники, и с радостью ответил ей, пока она в сети.
С Вероникой они познакомились несколько месяцев назад, когда он искал дизайнера для рекламной кампании бара. Сработались достаточно легко и быстро, а потом оказалось, что она любит ночную жизнь Бухареста не меньше него самого вместе с теми клубами, в которых предпочитали гламурному блеску тонкие кружева и тугие корсеты.
Их роман вспыхнул ярко и быстро, но около месяца назад Вероника призналась, что уезжает на небольшой обучающий курс в Нью-Йорк, а дела Бена как раз требовали присутствия в Бухаресте.
И теперь он даже не знал, как рассказать ей, что к лунатизму добавились другие проблемы. Впрочем, всегда стоит начать с простой встречи и чашки кофе.
Бенджамин так увлёкся, что не заметил, когда к нему подошёл Пауль Альбу. Неторопливо стянул кожаные перчатки и, расправив полы пальто, сел напротив, заказав у тут же подошедшего официанта виски.
— Как поездка?
— Погано, — Бен тут же захлопнул крышку ноутбука и подвинул стопку дневников и заметок, прижав их ладонью, — но мы нашли увлекательное чтиво, а заодно мило поболтали с призраками. Я бы сказал, до крови.
— Вряд ли это было очень приятно.
— А теперь у меня есть парочка вопросов.
— И с чего ты взял, что я смогу на них ответить?
— Именно ты отправил нас туда. Весьма настойчиво. Зачем? Почему смерти отца и бабушки Анки не случайны? Как ты почувствовал, что Себастьяну плохо?
— Зато теперь ты точно готов слушать.
Бен возмущенно фыркнул, откровенно не понимая этого тумана:
— Я и тогда был вполне готов. Не стоило нас гонять так далеко, все только хлебнули не самых приятных впечатлений. И познакомились с нашим предком.
— Только с одним?
Прозвучало так, что подразумевалось — нет, должен быть не один. Бенджамин знал, что отец всегда интересовался историей семьи и копал так глубоко, как удавалось, но особо не продвинулся. Они даже как-то говорили об этом. Бену всегда было интересно, чем занимался отец — хотя в семейный бизнес ударился именно Себастьян.
Бену же всё время казалось, что ему тесно в том, что уже создано другими. Он хотел заниматься чем-то своим, и отец в отличие от матери его всегда поддерживал. Та искренне любила отца и отлично разбиралась в счетах компании, но совершенно не понимала младшего сына.
Для Бенджамина отец навсегда остался тем, кто зажигает огни для непроторенных троп.
Пауль молчал и катал по дереву стола стакан с виски, погрузившись в размеренные размышления. Едва сдерживая нетерпение, Бен едва не открыл ноутбук обратно, чтобы продолжить заниматься делом, когда дядя всё-таки аккуратно сообщил:
— Всё дело в братьях. Всегда двое.
— Как вы с отцом?
— Или вы с Себастьяном. Вот что, дай-ка мне какой-нибудь листок и ручку, сейчас покажу. Это то, что твой отец не смог узнать, но мы с Анкой раскопали. Не без помощи призраков.
— Как увлекательно, — не скрывая сарказма, заявил Бен, — а что же вы нас не посвятили?
— Я никогда не верил в призраков так, как Анка. Мне всё время казалось, это домыслы, приправленные её фантазиями. А вас они не трогали. Анка же…. она надеялась, что и не тронут. Что сила её заклинаний достаточно сильна, чтобы не подпустить их к вам.
— Что-то не помогло.
— Так вот, смотри. Скорее всего, тот предок, с которым ты говорил, — один из братьев. Братья Антонеску, Драгош и Стефан. У каждого были дети, которых в своё время раскидало по всей Европе, может, даже и за море. А две войны вообще стёрли границы. Вот только наша линия восходит к Стефану, а твоей матери — к Драгошу.
— То есть на нас замкнулся круг?
— Да. И дар разгулялся в крови. Он манит призраков, и те… как сказать? Липнут, что ли.
Бенджамин откинулся на спинку стула, быстро соображая. Всё звучало даже почти складно, кроме одного момента, который никак не давал покоя.
— Но почему призраки пристают именно ко мне? И именно теперь?
— Не знаю. Правда. Твой отец что-то чувствовал… в нём были эти отзвуки. Даже я готов признать с некоторой неохотой, что и во мне тоже — не зря на меня так нахлынуло, когда Себастьяну стало плохо. Ты не знаешь, но отец часто жаловался, что слышит в ночи чей-то шёпот. Даже ходил к врачу, ничего не обнаружили.
— Отец разбился в авиакатастрофе.
— Или призраки добрались до него раньше. К сожалению, вскрытие уже было не провести.
— А тебя не тронули?
— Я никогда не ощущал даже намёка на призраков, а твоя мать старалась держаться как можно дальше от всего потустороннего. Так что…
— Так что теперь вы — отличная пара. Оба такие далёкие от призраков, а мы связаны с каким-то чудесным семейным проклятием. Весёлой жизни, постарайтесь не сдохнуть, как можно дольше.
Бенджамин отлично знал, что его несло, но он искренне не понимал, зачем столько тайн. Когда есть проблема, её надо решать, а не задвигать подальше и поглубже. Пауль, кажется, даже выглядел немного виноватым, но быстро снова стал безразлично-спокойным, хотя вряд ли так и было на самом деле. Их отношения нельзя было назвать близкими, но сколько Бенджамин себя помнил, дядя всегда был рядом, тем более, что своей семьёй так и не обзавёлся. После того, как рано овдовел, он так и не смог больше ни с кем связать себя.
Пока не погиб отец Бена и Себастьяна. И его собственный брат.
А Пауль не подхватил одиночество безутешной вдовы Эйш Альбу, замкнувшейся в своих собственных мыслях и эмоциях. Бен надеялся, что дядя хотя бы отчасти делает мать счастливой. Но никогда не спрашивал — это только их дело, а не его.
А ещё теперь он вспомнил кое-что об отце. Тогда, много лет назад, он не обратил никакого внимания, но сейчас… всё стало казаться наполненным иным смыслом.
Бен часто встречался с отцом, ему нравилось говорить с ним обо всём на свете, и порой их разговоры затягивались до глубокой ночи. И в один из вечеров он заехал домой, надеясь на короткий совет в отношении только начавшегося бизнеса. Отца он застал в кресле в библиотеке то ли дремавшего, то ли просто смотрящего в пустоту перед собой. И какой-то сладковатый дух витал в воздухе. Бен тихо приблизился, не зная, спит ли отец или нет, и услышал негромкое бормотание. Уйдите. Оставьте меня. Хватит…
— Пап?
Бенджамин тронул за плечо, чувствуя лёгкий жар через ткань рубашки, а в следующий миг отец вздрогнул и будто очнулся, привычно улыбнувшись при виде сына.
Возможно, он тоже куда больше подвергался шепоткам и снам.
— И что дальше? Как теперь справляться с призраками? Это ты знаешь?
— Увы, но нет. Только что Анка приехала в Бухарест обо всём вам рассказать, чувствуя что-то плохое. Она удерживала призраков от вас, пока хватало сил.
— А при чём тут Делиа? Я видел её призрак. И не раз. Она шепчет о зле, которое уводит её… куда-то.
И вот теперь Пауль искренне удивился, так что брови взлетели вверх, а сам он подался вперёд, и спокойствие дало трещину. Пожалуй, маленькая мёртвая девочка — достаточно веский повод, чтобы сказать чуть больше. Если есть что.
— Нет никакого зла, Бен. Анка всегда твердила только о заблудших душах.
— А Делиа есть.
— Она мертва. Смирись.
Бен сдержался, чтобы не отшатнуться, хотя и не сводил взгляда с дяди.
Да. Делиа мертва. Может быть, поэтому призраки и пристали к нему. Может быть, это он привёл их за собой. Может быть, потому что никогда не мог себе признаться, как сильно он сам хотел увидеть её снова и хотя бы попросить прощения.
Там что-то есть, дядя Бен!
Дети много болтают. Только можно было постараться услышать среди всех их слов те самые важные. Возможно, знай он уже тогда о призраках и их опасности, то смог бы её уберечь.
Иногда ему казалось, что именно он тогда тонул подо льдом. И так навсегда и остался в ледяной воде, с ошметками чужих холодных душ, которые теперь тянут тонкие бледно-зелёные пальцы к нему самому.