Мируна шагнула к могиле, буквы расплывались от подступивших слёз.
Она никогда не забудет Делию. Конечно, нет.
Ещё несколько дней назад она думала, что предложи ей кто отдать чужую жизнь за возвращение Делии, начертить кровавые дорожки на скрипучих досках дома, призвать тёмных богов — да что угодно! — и она бы сделала это. Но какой вернётся Делиа тогда? Не будет ли, как те призраки из кошмаров, слизывать пролитую кровь, чтобы сделать ещё один вздох?
Отвернувшись от могилы, Мируна зашагала к выходу с кладбища.
«Я всегда буду помнить тебя, Делиа».
========== -12- ==========
Дом тихо замер.
Тишина холодных осенних полей просачивалась сквозь стены и оседала на полу и деревянных перилах, на оконных стеклах и обивке кресел. Если прислушаться, можно было услышать шепот призраков.
По крайней мере, так казалось Себастьяну. Они выехали рано утром и уже к обеду были в Сигишоаре — и на этот раз Бенджамин даже попросил одолжить одну из его машин, чтобы разделиться. Мируна хотела вести половину дороги, но Себастьян отказался. Конечно, такого движения, как на мотоцикле, не было, но всё равно дорога давала возможность отвлечься и не думать о том, что их ждёт дальше.
Последние ночи кошмаров не было, и Себастьян чувствовал себя выспавшимся, хотя уже предвкушал следующую неделю, на которой было запланировано несколько поездок и сложных переговоров.
Об этом он подумает потом.
Сейчас их ждали призраки. Себастьян затушил сигарету о пустую уже пачку и смял в ладони, оттягивая момент, когда придётся снова войти внутрь — уже через несколько минут после пребывания в доме захотелось выскользнуть из мрачных стен. Мируна вместе с Бенджамином прогуливалась по окрестностям, их фигуры виднелись вдалеке. Прищурившись на солнце, Себастьян проследил за ними взглядом, радуясь, что здесь нет водоемов.
Говорили ли они сейчас о ритуалах или просто болтали о чепухе? На мгновение Себастьян подумал о том, чем для каждого закончится эта поездка, и сердце сдавило от страха. Они беззащитны перед этими сущностями, перед призраками прошлого, от которого никуда не деться, перед тем, что никогда не понимали.
Разве сможет что-то Бенджамин, когда даже опытный медиум умерла?
Или Мируна со своей крепкой верой в потусторонний мир?
Солнце грело так, что в шерстном пальто даже стало жарко. Себастьян снял его и перекинул через руку, подставляя лицо солнцу.
Раньше в детстве родители часто устраивали пикники. Кажется, пару раз они даже приезжали к бабушке Анке и все вместе шли к местной речке. Даже весной, когда вода ещё была холодной, Бенджамин рвался искупаться, пощупать воду, а при тёплом солнце снимал футболку под недовольное ворчание матери, что так неприлично.
Отец раздавал советы, как не подхватить простуду, а Себастьян украдкой бросал взгляды, если брат исчезал из поля зрения надолго, чтобы потом выпрыгнуть из-за дерева и рассмеяться их удивленным лицам.
Те времена давно прошли, но сейчас Бенджамин живо напоминал того мальчишку. Он не унывал и не нагнетал обстановку, даже стоя у машины, Себастьян мог слышать, как брат смеется.
Такой живой.
Себастьян хотел бы, чтобы им не пришлось сюда приезжать. Или помнить о могилах в Бухаресте с именами близких. Только сам прекрасно знал — лето не может быть вечным.
Как и стылая зима.
Вскрик Мируны смел все его солнечные воспоминания, и Себастьян резко обернулся. Он не видел, что толком произошло, только то, как машет ему жена и придерживает Бена.
Себастьян сорвался с места, бросив пальто на капот машины. Ему всё казалось, что он бежит так медленно, а Бенджамин с Мируной так далеко, и он точно не успеет — что бы ни произошло.
А потом Бенджамин уже схватился за его плечо и с тревогой прошептал:
— Больно… они уже здесь.
— Кто?
— Призраки.
Бенджамин поморщился и отнял руку от груди, чтобы второпях расстегнуть куртку и рубашку под ней. Едва затянувшиеся царапины на его груди снова начали кровоточить, и Себастьян сглотнул. Подставил плечо, Мируна придерживала Бена с другой стороны.
— Может, вернёмся в город? — предложил Себастьян, но брат только покачал головой.
— Не поможет, они всё равно нас достанут. Давайте уже войдём в дом и выясним, что им нужно.
Себастьян не мог вспомнить, когда последний раз злился так сильно на брата.
Стоило Бенджамину войти в дом, как он вместо того, чтобы спокойно сидеть на месте и объяснить им, что нужно сделать, сам полез расставлять черепа и листать записи старого дневника. И так было видно, что ему плохо! И Себастьян мог понять нетерпение брата узнать ответы, хоть что-то сделать, махнув рукой на проступившую кровь.
Но чем дальше, тем Бену становилось хуже, а он упрямо не обращал на это внимания, требуя, чтобы его не теребили.
Мируна исчезла из гостиной, решив, что ей нужно обойти весь дом, а Себастьян не знал, чем помочь, кроме того, чтобы сидеть и смотреть на попытки брата собрать вокруг себя ещё больше призраков, в которых и так тонул. Это-то и бесило — они приехали все вместе, и ведь Бен отлично знает, как сам Себастьян переживает! Но только бормочет под нос и читает еле различимые дневниковые записи.
Себастьян в раздражении бросил, что раз тому так охота быстрее сгореть от прикосновений мертвецов, то он не будет мешать. И ушёл на кухню, которая единственная ему самой казалась более живой, чем все прочие комнаты этого дома.
Он занялся единственным, что могло его хоть как-то отвлечь, — за работу и погрузился в письма, которые откладывал несколько дней.
Пока не услышал тихие шаркающие шаги, старческие, медленные. Не похожие ни на Бенджамина, ни на Мируны. Звук шагов приближался, становясь всё явственнее.
Себастьян поднял взгляд от монитора ноутбука и посмотрел поверх крышки, почему-то догадываясь уже, что увидит.
На пороге кухни стоял Бенджамин.
Глаза закрыты, как во сне, спина сгорблена, а сам он будто стал более грузным, осел ближе к земле. И его черты лица… тонкая плёнка старости покрывала их. Так выглядят фотографии «какими вы будете через сорок лет», только здесь проглядывали и его настоящие черты.
По спине прошёл холодок. Себастьян не раз видел брата в состоянии лунатизма, но никаких фантасмагорий не происходило, а сейчас от вида Бена бросало в дрожь. И только одна мысль билась внутри — не будить ни в коем случае!
— У призраков пути сотканы из видений и человеческих слабостей. А смерть имеет значение. Умерев во сне, возвращаюсь через них.
Глухой, далекий голос, но не чужой.
Себастьян не шевелился, не зная, можно ли перебивать призрака.
— Бену ничего не грозит, а у меня мало времени. На той стороне есть свои ответы… которые не стоит знать живым. Вас всегда должно быть двое. Один отказался от жизни, и в семье осталась только смерть, которая пожирает изнутри.
— Анка? — хрипло подал голос Себастьян. — Кто отказался?
— Это было так давно…. я не знаю, — голос прозвучал устало. — Дело не в земле или доме. Дело в вашей крови. Ваша мать…. никогда… отец пытался… я берегла вас, как могла, заперев этих призраков на нашей земле. Их так много. И всё больше приходило. И смерть отнимала… Бен… не сможет…. один.
— Что не сможет? Что нам нужно сделать?
— Я так устала. Не подпускайте их слишком близко…
Бен шумно выдохнул и медленно сполз по стене на пол, будто устав держать непосильный груз, и тут же открыл глаза. Он сжал пальцами виски, что-то шепча под нос. Как только призрак исчез, с Себастьяна слетело онемение и оторопь, и он бросился к брату.