Поёжившись от ночного холодка из приоткрытого окна, Бен бросил взгляд на зелёные цифры часов на тумбочке рядом. Всего семь вечера. Как и вчера, когда его вырубило после обеда после суетного дня в баре. А дальше… он ничего не помнил.
Кроме боли на изрезанных в кровь ладонях, когда за ним приехал Себастьян.
Тот Себастьян, который не признавал ни капли мистики, оплетающей семью Альбу до самих костей и позвонков, но принимавшей тревогу за брата как само собой разумеющееся.
Бенджамин чувствовал себя совершенно разбитым, так что первым делом отправился в душ, чтобы смыть с себя остатки липкого кошмара. Смочил кончики тёмных волос и быстро переоделся в джинсы с художественными заплатками и тёплый свитер болотного цвета с высоким горлом, так что на шее теперь из всей татуировки виднелась только макушка птичьего черепа.
Быстро прикинул, что ещё успеет выпить чашку кофе покрепче, а заодно сварить порцию и для термоса, чтобы взять с собой на вечернюю прогулку.
Как один из Альбу и владелец приличной доли прибыли в семейном бизнесе, он мог позволить себе почти любое жильё. Но предпочитал снимать из собственных денег небольшую двухэтажную квартиру в центре Бухареста, недалеко от первой кофейни «Гвоздика и кости», которую отец с дядей основали когда-то вопреки мнению, что это никому не нужно.
Теперь их логотип знали если не по всему миру, то в Восточной Европе точно.
Внизу совмещенная кухня и гостиная с баром, рабочим столом, креслом и аудиосистемой, а наверху просторная спальня с низкой кроватью и ванна. Бен уже спускался по лестнице, когда в полумраке квартиры в кресле увидел молочный силуэт.
Как и за спиной Себастьяна вчера в ночи. Он сам не помнил, но брат пересказал его слова.
И теперь кто-то был внизу. В его квартире с запертой изнутри на ключ дверью. Силуэт то появлялся, то исчезал, а в нос ударил запах тухлой воды.
— Делиа?
Ему почудилось, что силуэт дёрнулся чуть в сторону. Где-то за стеной послышался треск и грохот.
Всё стихло.
Бенджамин сел прямо на ступеньку и схватился за прохладу перил от сильного приступа головной боли, сжимающего в немилосердные тиски затылок.
До встречи с дядей оставался час.
Бенджамин любил прогулки по вечернему Бухаресту, как и сами то цветные, то тёмные ночи. Их пульсацию и звуки музыки, что отдавались вибрациями в ладони и рёбра. Любил время от времени наблюдать за людьми из-за стойки бара, которым управлял уже много лет. Когда-то он с удовольствием работал и в кофейне, желая узнать более простую сторону бизнеса. Он знал, что и отец с дядей когда-то также предлагали всем кофе.
Он тоже выбирал свою дорогу. Как и Себастьян, закончил Экономическую академию Бухареста, чтобы знать, что делать с «Гвоздикой и костями», случись что с братом. Дядя сейчас почти совсем отошёл от дел, доверив дело обоим племянникам.
И все знания Бена пригодились сначала для обустройства бара, а потом после смерти отца. Он умел находить нужных людей, располагать их к себе. Главное, не спать в такие моменты. Себастьян до сих пор припоминал, как он пришёл на совещание в офис компании, сел в углу конференц-зала и непривычно тихо слушал обсуждение новой рекламной кампании.
А потом так же тихо встал и вышел. Очнулся под проливным дождём в двух шагах от офиса.
И теперь он шагал по набережной Дымбовицы, попивая пряный кофе с щедрой порцией травяного ликёра.
В водах отражались полосками красного и жёлтого огни города, казалось, они плыли лодочками кем-то забытых мыслей. В наушниках играла резкая электронная музыка, как короткие толчки тока.
Бен всегда ощущал мир немного иначе, чем другие. Чем даже Себастьян. Он будто постоянно ловил в зеркалах двойные отражения, проваливался в сны без конца, осязал паутинки полуночных вздохов на кончиках пальцев.
Задул сырой ветер с холодными брызгами, осевшими на металле крышки термоса, и кофе теперь отдавал вкусом дождя. Бенджамин ускорил шаг.
Его бар располагался напротив первой семейной кофейни. Круглые выпуклые лампы подсвечивали вывеску над узкой лестницей в подвал. Бен расслабленно облокотился о прохладный камень стены дома, допивая кофе в ожидании брата, и вскоре в шорохе мелкого дождя послышался рокот байка. Громкое оповещение о своём появлении.
Себастьян стянул шлем и пригладил волосы ладонью в толстой мотоциклетной перчатке, кивнул брату. На полголовы выше, плотнее и крепче, в его движениях и манере двигаться всегда была размеренность и спокойствие. Он даже старые футболки носил с некоторой элегантностью, как и высокие байкерские ботинки, в которые сейчас заправлены плотные бордовые брюки.
Окинул брата серьёзным взглядом:
— Выглядишь невыспавшимся.
— Я в порядке. Ну что, готов к парочке семейных тайн?
— Иногда мне кажется, их куда больше. Надеюсь, нам не придётся ехать в особняк бабушки Анки. Только не сейчас, у нас переговоры с Китаем по открытию у них нового филиала.
— Семейный бизнес, ага, я понял. Пойдём.
— А как твои сны?
«Мне снилась Делиа, Стан. Я помню каждый миг её смерти. А что помнишь ты?».
Вместо ответа Бенджамин улыбнулся одними уголками губ и продемонстрировал забинтованные ладони, которые теперь опять противно саднили.
— Как видишь, я в порядке. Пошли уже.
Зайдя в бар, Себастьян повесил кожаную куртку на качнувшуюся деревянную вешалку, а потом и пропахший моторным маслом свитер, оставшись в чёрной футболке с логотипом «Металлика». Бен предпочёл не раздеваться.
Здесь было тихо и ещё пусто, а, главное, никаких мисок или тазов с ледяной водой. За стойкой уже вертелся молодой парень в чёрной рубашке и оплетке кожаной портупеи. Дал пять Бену и поставил перед ним порцию какого-то горячего коктейля. Очередной эксперимент. Получив одобрительный кивок, широко улыбнулся и хлопнул в ладоши в предвкушении хорошего вечера.
Дядя уже ждал их за столиком с бокалом тёмного пива. Густая короткая с сединой борода, усы подкручены вверх, а под рукавами светлой рубашки скрыты многие и многие татуировки.
Сейчас он редко вмешивался в дела «Гвоздики и костей», но всегда готов был помочь с советом. Правда, Себастьян предпочитал справляться сам.
Бен заказал крепкий горячий грог, а Себастьян зелёный пахучий чай с лимоном, и оба одновременно подошли к столику. Глухо стукнуло толстое стекло о немного поцарапанное дерево стола. Бенджамину нравились тонкие рубцы, случайно или намеренно оставленные гостями бара. В них были свои истории.
Пауль Альбу отпил пива, и на усах осела белая пушистая пена. Он с явным удовольствием выдохнул и одобрительно кивнул младшему племяннику.
— Бен, надо чаще сюда приходить. Выбор виски великолепен.
— Я всегда рад семье.
Он не кривил душой. Просто не любил официозность мероприятий, устраиваемых матерью, и обязательность вежливых фраз. В её мире всё должно быть по установленному порядку. Помогало справиться с документами и счетами, в которых она отлично разбиралась. Но не всегда работало в отношениях с другими. Удивительно, что она когда-то вышла замуж за отца с семью пятницами на неделе. С той же страстью, с какой он создавал своё дело, он всегда стремился жить.
С другой стороны, он работал днями и ночами напролёт вместе с братом, придумывая, как создать уникальное место для тех, кому хочется чуточку больше, чем просто хорошего кофе.
Бен помешивал соломинкой звёздочки гвоздики в коричневом гроге, крепком, как морской штормовой ветер, и едва не спросил сам, в чём соль встречи, но дядя успел огорошить первым:
— Смерть бабушки Анки не случайна.
— Вот тебе новости! — не сдержался Бен, прикидывая сразу, какие ещё тайны та скрывала.
— Но врачи подтвердили, что у неё просто остановилось сердце, — спокойно заметил Себастьян, отхлёбывая чай из маленькой чашечки, которая тонула в его крепких ладонях.