Те вдруг мигнули, раз, другой. И холод в комнате усилился.
— Ты просто задремал за рулём, — упрямо повторил Себастьян, как и ночью на дороге. — Провалился в сны.
— А что же тогда было в баре? Далёкое похмелье?
— О чём вы? — удивленно спросила Мируна, откладывая доску в сторону. Она с тревогой переводила взгляд с одного брата на другого, растерянная и испуганная.
Словно уже знала ответ. Бену даже стало её жалко — значит, Себастьян не стал ей ничего рассказывать. Не доверял? Или не хотел лишний раз бередить раны?
Но между братьями всегда было нечто, что понимали только они. Как ощущения Себастьяна, когда тот чувствовал, как лунатизм Бенджамина утягивает его в беспамятство и холодную пустоту.
Возможно, семейные призраки тоже относились к братским секретам.
— Бенджамин видел призрак Делии, — неохотно признал Себастьян и шагнул к Мируне, надеясь сгладить боль от слов теплом прикосновений. — Не один раз.
— На самом деле, три. Ещё у себя дома, но я не уверен… просто тени в темноте.
Повисло неловкое и тяжёлое молчание, и к удивлению Бена Мируна подошла к нему, отпустив руку Себастьяна, с тем взглядом, в котором боль пополам с надеждой… на мечты и иллюзии.
Мёртвые остаются мёртвыми — так напоминал дядя в конце каждой истории о призраках.
— И всё началось после смерти Анки? Призраки и видения?
— Огоньки в ночи, не более того.
И ночные шёпоты за спиной про сны.
— Я хочу знать, что с моей дочерью. Пожалуйста.
И она просила именно у него — не у мужа или старшего брата, а у того, кто готов увидеть заблудшие души в капельках дождя и густых туманах. К тому, чьи руки так настойчиво болят и никак не заживают — словно кровь ещё нужна.
— Я понятия не имею, как пользоваться этой хренью, — Бен повертел в руках прямоугольную доску. Скелет с крыльями весело скалился то ли со злорадством, то ли с вызовом. — Но я попробую.
Вечер пах дымом и совсем немного — осенним лесом из приоткрытого окна. Влажная подгнившая листва, втоптанная в размытую землю пустынных полей холодным дождём, сырой мох на коре дуба и грибы. Бен помнил эти запахи из далёкого детства, когда они носились по уже тогда скрипучей лестнице наперегонки, а бабушка пекла пасчу — ватрушки с творогом.
Мируна бережно зажигала свечи одну за другой, расставляла их на подоконниках и на небольшом столике поверх ажурной белой скатерти. С распущенными чёрными волосами и в бордовом платье она сама казалась колдуньей.
Или так действовала аура дома.
Порывшись на кухне в шкафах, Бен отыскал рекомендованный сушеный белый шалфей и теперь крутил пучок над слабым огоньком зажигалки, и тонкий дымок курился в потолок и пах немного сладко.
Себастьян со скептическим видом наблюдал за всем со стаканом виски в руках, заявив, что на трезвую голову к общению с призраками он не готов.
Да и вряд ли верил во всё происходящее, но не хотел расстраивать Мируну.
Закончив с шалфеем, Бенджамин уселся на диван и продолжил увлеченно читать инструкцию WikiHow про общение с мёртвыми через спиритическую доску. Он чувствовал лёгкое возбуждение и предвкушение, хотя где-то скребла мысль — а они вообще нормальные? Или потревоженное горе поколебало каждого из них?
Иногда Бен отчаянно боялся, что вся реальность вокруг него — просто сон.
Он всё забудет.
И проснётся один на краю крыши, как это было однажды в детстве, после чего мама поставила решетки на окна и стала запирать дверь их комнаты на ключ.
Но Себастьян всегда оставался для него ориентиром. Он верил в него. Потому что если он перестанет верить в брата, то точно сойдёт с ума. Бен просто не готов был к реальности без Себастьяна.
— Готово. Садитесь и давайте попробуем, — Мируна смахнула со скатерти невидимые крошки и первая опустилась на один из стульев с изогнутой спинкой.
Ладони на столе, и в приглушенном свете от света свечей мерцали тонкие браслеты на её запястьях, а от неё самой пахло кипарисом и пачули.
Закрыв окна, Бенджамин устремился следом, в итоге к ним с неохотой присоединился молчаливый Себастьян. Наверное, он не так представлял себе выходные — семейный вечер в старом доме за спиритической доской и в компании призраков. Хотя бы у них достаточно с собой старого доброго виски, чтобы потом шутить перед камином над собственными страхами.
— Моя мама когда-то пробовала общаться с призраками. У неё не получилось, — немного напевно произнесла Мируна, положив прямые пальцы на деревянный указатель с выпуклой лупой. — Вы готовы?
— Нет, — честно ответил Себастьян.
— Да.
— Начнём.
Бенджамин сосредоточенно смотрел на доску, слушая монотонный голос Мируны, которая обращалась к духам и просила отозваться, если здесь кто-то есть. Указатель оставался полностью бездвижным и даже будто остывшим. Не тёплым или немного шершаво-живым, как бывает с поделками из дерева.
Скорее, как остывший уголь из костра.
Бенджамин так долго вглядывался в выжженные буквы, в завитки английских YES и NO в верхней части, на звёзды и луну над ними, что ему показалось, как перед глазами всё плывёт.
Указатель дёрнулся вперёд к «ДА».
А Бенджамин провалился в ледяной мрак, так похожий на воды зимнего озера, подо льдом которого утонула Делиа.
Они были повсюду. Бенджамин судорожно хватал ртом воздух, ощущая, как его вздохи отнимают призраки одним своим присутствием. Как замедляется биение сердца, словно ему тяжело биться среди мертвецов.
Комната полнилась ими.
Чёрные провалы вместо глаз, жадно вытянутые руки — к нему. К пропитанным кровью повязкам.
Гул голосов, который наполнял до краёв, и среди них только слышалось «за кровь платишь кровью. Ты — наша дань. Ты — наша кровь. Ты — наша жизнь».
Бенджамин тонул — как в том сне. В прикосновениях ледяных душ, среди колыхания тех, кто уже давно сгнил в земле. Он вяз в них, не зная, как вернуться обратно. Их бледно-голубое мерцание застилало всё вокруг, и только доносился тонкий запах шалфея.
Только слышался голос Себастьяна, который что-то кричал.
Бенджамин, стиснув зубы, потянулся на его зов.
Распахнул глаза, ощутив дикую боль на по новой вспоротых ладонях, с который стекала кровь на белоснежную ажурную скатерть, вторя изящным узорам.
Вскочив и едва не опрокинув стол со стулом, Бенджамин огляделся. Сейчас тех липких мертвецов не было, но в углу комнаты в кресле сгорбилась тёмная тень с силуэтом мужчины. Точно не живого. От него тянуло холодом склепов, смешением запахов трав и чем-то землистым. Словно он только что рыл могилу под дождём.
Ни Делии, ни бабушки, как ожидал Бен.
— Бен! Бен, чёрт возьми! Что с тобой!
— Тс-с! Подожди, — он сейчас даже не обращал внимания на едкую боль и какие-то тёплые липкие ощущения в плече под свитером. — Кто ты?
Наверное, он всё-таки начал сходить с ума, но тут фигура шевельнулась и перетекла к доске. Лицо скрывал капюшон длинного плаща, так что ни одежду, ни фигуру не разглядеть. Рука в перчатке коснулась указателя на окровавленной доске и медленно передвинула к первой букве послания.
C.I.M.I.T.I.R.
Кладбище.
Хлопнула створка окна, привлекая к себе внимание, и промозглый осенний ветер с каплями дождя вмиг затушил свечи, оставив всех в полной темноте в одной запертой комнате.
Бенджамин шагнул вперёд, хватаясь, как в детстве, за руку Себастьяна, и крепко сжал её, насколько позволяла боль.
Торопливые шаги в темноте, щелчок выключателя, слишком яркий свет.
— Бенджамин, что с тобой?
Перед ним стояла удивленная Мируна, прижимая к груди совершенно чистую спиритическую доску. Себастьян выглядывал из-за её плеча.
Рука Бенджамина сжимала пустоту с запахом крови.