Я никогда не любил мисс Мортон. В меблированной комнате наступила какая-то мертвая пауза, Бачульская откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, точно по ней выстрелили. Бургардт шагал по комнате и ерошил волосы. -- Егорушка, опомнитесь...-- умоляющим голосом прошептала Бачульская.-- Что вы говорите?.. Мне делается страшно за вас... Так нельзя... Он остановился перед ней и проговорил, чеканя слова: -- Это гораздо ужаснее, чем вы думаете, Марина... да. О, я столько перестрадал за это время... Мне тяжело все это говорить, но меня неотступно преследует мысль именно об этом. Пред вами стоит жалкий человек... полное ничтожество... Разве так любят? Любовь Данте -- вот это идеал, потому что там и любовь, и жизнь -- одно целое. Там любовь пронесена через всю жизнь, как святыня... Да, я понимаю, что я дрянной человек, и это сознание меня убивает. Такие дрянные люди и должны исповедываться перед Бахтеревыми. Иначе и быть не может!.. Бачульская молчала, подавленная этими безумными признаниями. Да и что она могла сказать этому безумцу, рвавшему собственное сердце на части? -- Любовь -- это самое святое, что только есть в человеке, -- продолжал Бургардт.-- Она освещает всю нашу жизнь, она роняет последния слезы над свежей могилой, она светит путеводной звездой, она одна -- единственный источник всякаго творчества... Раз в душе человека погас этот священный огонь -- он погиб... Разве так любят, как я любил мисс Мортон? Это была иллюзия, мираж, несбыточная мечта, самогипноз... Теперь для Бачульской сделалось ясно, о чем говорил Бургардт. Он подошел к ней, обнял и долго целовал ея глаза, на которых выступили слезы. -- О, вы одна понимаете меня!..-- стонал он.-- Да, одна, одна... Когда Бургардт уходил, и Бачульская провожала его с заплаканными глазами, номерная горничная поняла, что барин с барыней поссорились.