VII.
В мастерской они пробыли до завтрака. Бургардт делал попытку что-то поправить в барельефе, но из этого ничего не выходило. Пришла горничная, некрасивая и кривобокая девушка, и заявила, что завтрак подан. -- Ну, идем...-- говорил Бургардт, подхватывая друга под локоть. Тот немного уперся и что-то такое замычал. -- Знаю, знаю...-- засмеялся Бургардт.-- Ты, ведь, не обязан есть мясо, а травы сколько угодно. Столовая была и мала и слишком заставлена мебелью. В конце длиннаго стола сидела худенькая сгорбленная старушка с строго подобранными глазами. Она едва ответила на поклон гостя. Рядом с ней сидела девочка, подросток лет четырнадцати, длинная и костлявая, с попорченным оспой лицом и злыми темными глазами. Она протянула гостю свою красную костлявую руку, какия бывают у малокровных девочек этого возраста. -- Как поживаете, Анита? -- добродушно спрашивал Григорий Максимыч, с шумом отодвигая свой стул. -- Ничего, благодарю вас...-- сухо ответила девушка и посмотрела на мисс Гуд улыбавшимися глазами. Воспитательница Аниты, мисс Гуд, точно замерзла на известном кодексе приличий, нарушение которых приравнивалось чуть не к государственным преступлениям, в том числе -- двиганье стульев, неосторожное обращение с ножани и вилками и т. д. На этом основании Григорий Максимыч находился у мисс Гуд в большом подозрении, и старушка особенно выразительно говорила Аните, поднимая свои редкия брови: "так делает друг твоего папы, который ходит с мешком и о носовых платках имеет довольно смутное представление, как наш Андрей... У твоего отца, вообще, много довольно странных друзей, чтобы не сказать больше..." -- Зачем вы сидите в городе, мисс Гуд?-- спрашивал Григорий Максимыч, устраивая второе неприличие -- он отломил корочку чернаго хлеба и обмакнул ее прямо в солонку.-- Следовательно, погода такая отличная, а здесь буквально дышать не чем... Мисс Гуд ответила ему по французски, как говорила обыкновенно с гостями, стесняясь своего ломаннаго русскаго языка. Григорий Максимыч свободно говорил на двух языках и не повторял своего "следовательно", как по русски. -- Мы ждем, когда будет свободен Егор Захарыч, -- говорила старушка.-- Нам одним скучно на даче... -- Вы уезжаете, если не ошибаюсь, в Финляндию? -- Да... Прелестная дикая страна, усеянная чудными озерами. Я очень люблю Финляндию и не могу понять, почему эта страна не нравится Аните... -- Очень интересно жить с чухнами, -- брезгливо ответила Авита.-- Самый противный народ. Они и сами умирают от скуки... Бургардт часто наблюдал за дочерью, когда она что-нибудь говорила, и находил ее остроумной. Ему не нравилось только то, что это остроумие было подкрашено каким-то злобным чувством. Девочка была умнее своих лет, потому что выросла в обществе больших и наслушалась всего. Все внимание мисс Гуд было обращено главным образом на физическую сторону воспитания, и она больше всего гордилась тяжелой русой косой Аниты и ея ровными мелкими, белыми, как у хищнаго зверка, зубами. Папа Бургардт не обманывал себя и находил дочь дурнушкой. В раннем детстве Анита росла прехорошеньким ребенком, но ее погубила оспа, и это было тяжелым ударом для Бургардта, который страдал вдвойне -- и как отец, и как художник, по своей профессии поклонявшийся всякой красоте. Ему было больно, когда знакомые смотрели на Аниту с скрытым сожалением, за исключением может быть одного Григория Максимыча, видевшаго в каждой женщине прежде всего человека. И сейчас он говорил с девочкой так просто и хорошо, как-бы говорил с самой записной красавицей. -- Да, я своими глазами видел, как один чухонец умер от скуки, -- поддержал Бургардт дочь.-- Шел мимо нашей дачи, присел на камень и умер... Григорию Максимычу не нравился шутливый тон, каким Бургардт говорил с дочерью. Девочка была уж большая и старалась тоже быть остроумной, а это извращало и портило природныя данныя. Мисс Гуд тоже ему не нравилась, как типичная представительница того запада, который окаменел в эгоизме, являясь полной противоположностью славянской теплоте и отзывчивости. Григорий Максимыч не то что не любил старушку англичанку, а как-то жалел ее, как жалеют слепого или глухого человека. Затем, он решительно не понимал, почему Бургардт взял воспитательницей дочери именно англичанку. -- Следовательно, гораздо было-бы лучше, если-бы у Аниты была простая русская старушка няня... Она-бы и сказку пострашнее умела разсказать, и водила-бы девочку в церковь, и разным-бы приметам научила, -- право, все это хорошо в свое время и все это необходимо пережить. А чему твоя накрахмаленная англичанка научит? -- Тут, брат, целая идея, -- обяснял Бургардт.-- Я признаю только два высших типа, до которых доработалось человечество за всю свою историю. На одном конце стоят римляне, а на другом, к нашему счастью, как современников -- англичане. Да, это великий народ, который завоевал целый мир, что ты там ни говори. Они жестоки -- да, потому что всякая сила жестока. Но они сконцентрировали в себе самыя лучшия качества, какия только могла выработать вся наша европейская цивилизация. Англичанин не даром сделался синонимом несокрушаемой энергии, предприимчивости и всякой силы вообще... Английская женщина -- самая лучшая женщина, высший антропологический тип. Моя мечта, чтобы Анита усвоила себе хотя частицу английской настойчивости... -- Следовательно, все это пустяки... да. За завтраком Григорий Максимыч ел только одну зелень и даже отказался от яйца в смятку. Мисс Гуд только пожала плечами, потому что питалась всю жизнь одними кровавыми бифштексами. -- У нас сегодня вечером гости...-- предупредил ее, между прочим, Бургардт.-- Вы видели лососину? При слове "гости" у мисс Руд явилось на лице покорно-печальное выражение, как у человека, который от доктора с рецептом идет в аптеку. О, она отлично понимала, что такое эти русские гости, т.-е. сплошное безобразие. -- Это вышло совершенно случайно, -- оправдывался Бургардт.-- У нас вчера был очень веселый пикник; и я решительно не помню, как пригласил к себе всех. Будет Красавин... Последния слова подействовали на мисс Гуд, как электрическая искра. Она благоговела пред всякой силой, а мистер Красавин -- это миллионы. Бургардт смотрел на нее и улыбался, зная ея слабость к богатым людям. Совершенно другого мнения был человек Андрей, который нескольк