орово на машине устал... Вам случалась ездить в третьем классе? Да? Целую ночь не спал... -- Нет, я уже давно никуда не езжу, -- довольно сухо ответил Гаузер, строго подбирая губы. -- Напрасно, -- так-же спокойно ответил "барин", зевая.-- А я, знаете, приехал, все спят в доме, т. е. барыни, ну, и я завалился, да вот и всхрапнул. -- Всхрапнул?-- переспросил Гаузер. -- Даже весьма превосходно... Барин еще раз вытянул свои мужицкия ноги, сежил плечи и с какой-то особенной улыбкой проговорил: -- Вы, вероятно, скульптор или, вообще, художник? -- Нет, я -- доктор Гаузер. -- Доктор? А я -- Шипидин, Григорий Максимович. Моя профессия... да... Ну, как вам сказать?.. Одним словом, землю пашу. Земледелец, мужик тож... Понимаете: бауэр? -- У нас в Германии нет мужиков. -- Ну, это все равно. Дело не в названии... Шипидин засмеялся, протягивая Гаузеру свою мозолистую руку с скрюченными пальцами. -- А куда делся Егор Захарович?-- спросил он.-- Я спрашивал этого оболтуса Андрея и ничего не мог добиться. -- Он уехал в Финляндию и скоро должен вернуться. -- Так... Что-же, придется подождать. -- И я тоже жду... -- А вам-то для чего нужно? Впрочем, я делаю глупый вопрос... У всякаго свои дела. Доктор, а вы хотите есть? А я того, не прочь перекусить... Анита ужасно обрадовалась, когда узнала, что приехал Григорий Максимович, и встретила его совсем по родственному. Мисс Гуд узнала, что этот странный господин -- русский диссидент и немного пуританин, что ее успокоило, хотя она и не могла никак понять, почему русские диссиденты должны носить ужасные сапоги, от которых воняет дегтем. Осмотревшись немного, Шипидин решил про себя, что в доме как будто не совсем ладно. Повышенная нервность Аниты и ея преувеличенная нежность по отношении к нему лично ему не понравились. Что-то такое случилось, чего он не мог понять. Ему не понравился и тон, которым Анита разсказывала о смерти старой мисс Гуд. Девочка, видимо, не понимала понесенной потери и немного манерничала. К новой мисс Гуд он отнесся совершенно безразлично, как и к старику Гаузеру.