Красавина достаточно говорил за себя. Можно было подумать, глядя на него, что он что то забыл и мучается, что не может припомнить. В соседней комнате слышались чьи то осторожные шаги и тяжелые вздохи, заставлявшие Красавина оглядываться. -- Следовательно я приехал, чтобы окончательно переговорить с вами относительно вашего финляндскаго имения, -- приступил Шипидин прямо к делу.-- Насколько я понял из вашего письма, вы согласны уступить это именье для интеллигентной колонии... Да? Красавин потер лоб, посмотрел на гостя припоминающими глазами и, торопливо роняя слова, сказал: -- Да, да... Совершенно верно. Но мы об этом поговорим потом. Он с какой то заискивающей улыбкой пожал руку Шипидину и уже другим тоном прибавил: -- А вы видели, сколько у меня запасено бревен? -- Да... Вы, вероятно, хотите что нибудь строить? -- О, нет!.. Красавин как-то сразу воодушевился и заговорил уже уверенным тоном. -- Вы, конечно, знаете как медленно ростет строевой лес? Да? Ведь каждому дереву шестьдесят лет minimum... Это целое богатство, которое мы пускаем по ветру. Вы только подумайте, сколько миллионов деревьев в России вырубается ежегодно... Я был в Германии -- она вся покрыта лесом. Там каждое дерево на счету, у каждаго дерева свой номер... А наша Россия на юге превратится в зыбучую степь, которую будет заносить песком, а на севере останутся одне безлесныя болота. Да... Вы согласны? -- Следовательно, вы правы. Я тоже жил в Германии я знаю, о чем вы говорите. -- Да, да, да... Вот я и хочу... Красавин оглянулся и прибавил уже шопотом: -- Я хочу скупить все бревна в России. Ведь это капитал, который вернее процентных бумаг. -- Следовательно, вы хотите скупить леса?-- попробовал догадаться Шипидин. -- Зачем леса?-- удивился Красавин.-- В копнах не сено, в долгах не деньги, а в лесу не бревна... Бревно тогда бревно, когда оно лежит у меня на дворе. -- Значит, следовательно, вы хотите открыть лесной двор? Вместо ответа Красавин повел гостя к наваленным в саду бревнам и как то умышленно прошептал: -- Да вы посмотрите, Григорий Максимыч, какая прелесть! Мне скоро пришлют из западнаго края целую партию чудных дубовых брусьев, из Олонецкой губернии -- лиственниц, с Урала кедровых бревен... да. За ними все время, как черная тень, в почтительном отдалении бродил раскольничий кафтан. Потом из флигеля показалась высокая и худая, сгорбленная старуха, повязанная платком по раскольничьи. Она, очевидно, тоже наблюдала за Красавиным. Когда они возвращались во флигель, Красавин похлопал ее по плечу и ласково проговорил: -- Ну, как, Андреевна, прыгаешь? Старуха ничего не ответила, а только посмотрела на гостя злыми глазами. "Это еще что за шалыган выискался?" сердито думала она. -- Это моя нянька, -- обяснил Красавин с улыбкой.-- Чудная старуха... С Ветлуги, из наших раскольниц. Представьте себе, она как то познакомилась с Ольгой Спиридоновной, которая приезжала ко мне на дачу, и оне очень сошлись. Раскольничья начетница и балерина... -- Да, это оригинальная картина, -- согласился Шипидин, оглядываясь на провожавшую их сердитыми глазами старуху. Шипидин обратил внимание на странную походку Красавина, ходившаго как то особенно прямо и не поворачивавшаго головы. Когда нужно было переменить точку эрения, он поворачивался всем корпусом, как автомат. Раньше этой особенности в нем Шипидин не замечал. Вернувшись обратно во флигель, Красавин без предисловий заговорил о деле, по которому вызвал Шипидина. У него в Финляндии было крупное имение, которое пустовало, и Красавин предлагал отдать его для устройства интеллигентной колонии. -- Понимаете, как устраиваются в Америке фермерския хозяйства, -- обяснял он свою мысль -- Я был там и проехал всю страну, до Сан-Франциско... -- Следовательно, вы имеете в виду... гм... замялся Шипидин, стараясь подобрать подходящее слово.-- Одним словом, на благотворительных началах, а это неудобно. -- Нисколько! напротив, я хочу устроить все на самых коммерческих основаниях и заработаю на этой операции. Мы устроим долгосрочный выкуп земли, и я буду получать определенную ренту. Заметьте, что Финляндия высоко культурная страна, т. е. по сравнению с нашей Россией. Везде шоссированныя дороги, пароходы, промышленность, торговля -- одним словом, чухонцы умеют жить, и нам остается только учиться у них уму-разуму. Нет поголовнаго пьянства, нет ужасающаго нищенства целыми волостями, нет, наконец, наших русских пожаров, когда огонь точно языком слижет целую деревню. Там мызное хозяйство, мыза от мызы далеко, и если пожар, то сгорит всего одна мыза. Шипидин сделал нерешительное движение и совершенно по-мужицки почесал в затылке. Ему вдруг сделалось как-то больно за свою взлохмаченную, бедную русскую деревню, точно он готовился ей изменить. Красавин понял это движение и с улыбкой заметил: -- Я догадываюсь, о чем вы думаете, Григорий Максимыч. Я, ведь, предлагал это именье своим волгарям. Они приезжали, осмотрели, полюбовались на чухонскую чистоту и... уехали домой. "Нет, уж, нам, говорят, не способна ихняя чухонская чистота..." Вот подите и потолкуйте. Но, ведь, то люди совершенно не культурные, да еще на раскольничьей подкладке, а вы люди интеллигентные. -- Следовательно, оно так, Антип Ильич, а все-таки оно того... Одним словом, нужно переговорить с нашими. Красавин нахмурился и сделал несколько шагов по комнате. Он начинал понимать, что из этого дела ничего не выйдет. -- Удивительное дело!-- возмущался он.-- То есть удивительно устроен этот русский человек... Вы знаете, в моих конторах на какое нибудь ничтожное местишко в 15 рублей жалованья всегда сотни кандидатов. И, ведь, не кто нибудь, а бывшие студенты, бывшие офицеры, кончившие гимназию... Да. А предложи я им то, что я сейчас вам предлагаю -- получилась бы та же самая история. Я, конечно, понимаю, что ваша основная мысль не в одном личном благосостоянии, и вполне разделяю ее сам, но, ведь, можно смотреть на вещи и шире. Чухонцы такие же люди, как и наши русские мужной. Красавин говорил убедительно и в то же время чувствовал, что последнее заключение не верно и что сам он не мог преодолеть тяжелаго чувства. Шипидин уехал от Красавина ни с чем. Меценат заговорил о каких-то веревках, и у него явилось такое же восторженное выражение на лице, как при разговоре о бревнах. Шипидину он показался тронутым человеком, хотя во всем остальном, кроме своих бревен и веревок, являлся вполне нормальным. Сидя в вагоне, Шипидин припоминал его слова: -- Вы знаете, кто живет в России: купец. Да, он знает каждый мышиный уголок этой России, он всю жизнь рискует, он один работает... Пожалуйста, не смейтесь над этим. Вы в купце видите только одну теневую сторону, а если бы интеллигенция дать хотя маленькую часть его энергии... Скажу проще: купца обвиняют в жадности, но, ведь, раз эта жадность пропала, и купца больше нет. У вас есть все, кроме энергии, т. е. даже есть и энергия, но какая-то болезненная, спорадическая. Ах, нет, вы меня все равно не поймете...