ло, глаза блестели, он точно помолодел на десять лет. А Шипидин старался не смотреть на него и даже несколько раз подавлял невольный вздох. Он все еще не мог понять этого потока слов и точно боялся их понять. А если это только слова? Было-бы и больно, и обидно поверить в пустое место... Боже мой, сколько на Руси говорится хороших слов, мертвых и пустых, как палый осенний лист... -- Следовательно, ты разскажи все по порядку, -- говорил Шипидин своим спокойным тоном.-- А то, ей Богу, ничего не пойму. -- От сотворения мира? -- Следовательно, от сотворения мира... Бургардту было не легко справиться с этой задачей, и он, разсказывая про свой ужин с Бачульской в "Малоярославце", делал постоянныя уклонения в сторону. Шипидин только поморщился, когда узнал, откуда сыр-бор загорелся. Да, следовательно, нужно отдельный кабинет в кабаке, даму, которая пьет водку, любовный разговор -- и в результате получится совершенно новая жизнь... Шипидину еще никогда не было так грустно, как сейчас, когда он слушал бред друга. Ему невольно припомнились библейския слова о реке, которая берет начало из мутнаго источника. И везде женщина, т. е. даже не женщина в собственном смысле слова, а только одушевленное орудие желаний другого. -- Ну, что-же ты молчишь?-- с огорчением спрашивал Бургардт, закончив свой разсказ.-- Кажется, все ясно... -- Очень ясно... согласился Шипидин, не желая возражать. Эта тяжелая для Шипидина сцена была прервана Анитой, которая пришла приглашать завтракать. Бургардт обнял дочь и крепко поцеловал ее в лоб. Анита густо покраснела от неожиданной ласки и растерянно посмотрела на Шипидина. Ей показалось, что отец на веселе, и она даже оглядела мастерскую, отыскивая причину. Возбужденное настроение Бургардт сохранял и все время завтрака, так что мисс Гуд несколько раз вопросительно посмотрела на Аниту. -- Да, да, мы еще поживем, -- повторял Бургардт, хлопая Шипидина по плечу. -- Следовательно, поживем... -- Я даже могу сделаться вегетарианцем, т. е. не вполне вегетарианцем, только не есть мяса. От рыбы, голубчик, никак не могу отказаться. Ведь у вас есть река или озеро? Да? И наверно там есть и раки, и караси, и налимы... -- Речонка есть, а в ней ребята деревенские удят пискарей... -- Ну, это все равно: если есть пискари, значит, может быть и другая рыба. Мы ее разведем... Сделав соус из горчицы и сои, Бургардт нарисовал им на своей тарелке будущее жилище, т. е. простую деревенскую избу в три окна, с шатровыми воротами и резным коньком. -- Ничего лишняго, понимаешь? -- обяснял он, показывая свой рисунок.-- Чтобы ничто не напоминало наш дачный стиль... Ах, как я его ненавижу!.. Самая простецкая деревенская изба, и такой-же двор, и огород... -- Следовательно, нужно нарисовать и нашу русскую, деревенскую непролазную грязь, -- заметил Шипидин, любуясь рисунком, который начинал уже сливаться и пропадать, как, вероятно, будет и с радужными планами самого художника. Анита прислушивалась к этому разговору и не могла понять, о чем идет речь, пока отец не спросил ее: -- Анита, хочешь в деревню? -- В какую деревню? -- Ну, в русскую деревню, а все русския деревни одинаковы... Девушка посмотрела на отца, потом на Шипидина и отрицательно покачала головой. Бургардт засмеялся и проговорил, придавая голосу тон, каким говорят с маленькими детьми: -- Ах, ты, глупенькая дочь петербургскаго художника... Погоди, мы из тебя сделаем совсем другого человека. Не так-ли, Григорий Максимыч? -- Да, конечно... отчего-же, -- бормотал Шипидин, наблюдая исчезавший на тарелке рисунок. Из этих слов отца Анита поняла одно, именно, что он хочет купить где-то именье. и это ей вперед не понравилось. Для нея мир заключался в одном Петербурге, и ничего лучшаго она не желала. Остальная Россия была только придатком к этому ея Петербургу, как дачныя петербургския места, без которых можно и совсем обойтись. После завтрака Бургардт потащил Шипидина к себе в кабинет и принялся набрасывать на листе ватмановской бумаги план будущаго именья, причем сделал акварелью очень красивый эскиз старинной русской избы в новогородском стиле, -- с сенями на улицу, с подклетью, с светелкой наверху, с повалушами и переходами. -- Понимаешь, в каждом деле самое главное: идея, -- обяснял Бургардт сделанный набросок.-- Ведь русская изба создавалась веками и в своем роде -- идеальное жилье для нашего климата. Обрати внимание на эти сени, которыя прилеплены к избе снаружи, а не выходят во двор, как у московской избы. Отсюда и песня "Ах, вы, сени мои, сени"... Да. Потому что "выходила молода" именно на такия наружныя сени, с которых вид на всю улицу. Шипидин внимательно разсмотрел рисунок и сделал только одно замечание: -- Следовательно, очень красиво... да... Только беда в том, что у нас совсем нет леса. -- Как нет леса? -- Очень просто: давно сведен... Если хочешь, строй из березы, осины, липы, а сосны не найдешь. Хоть выписывай ее из за границы...