XXXVII.
По окончании глупаго инцидента с Васяткиным у Бургардта явилось то бодрое рабочее настроение, которое обыкновенно охватывало его осенью. Он проводил теперь целые дни в своей мастерской, чтобы закончить к весенней выставке начатыя работы. Прежде всего ему хотелось закончить бюст Ольги Спиридоновны. Последняя почему-то дулась на него и не хотела заглядывать к нему в мастерскую. Бургардту пришлось ехать к ней самому. Ольга Спиридоновна неизменно жила на Офицерской и встретила его довольно неласково. -- Слышала, слышала, как вы хотели вымазать Васяткина глиной, -- говорила она, пожимая руку Бургардту.-- Думаю, приедешь к нему, а он и меня обмажет глиной. Нечего сказать, хорош... -- Хочется вам повторять чужия глупости, Олга Спиридоновна? -- Слухом земля полнится, отец... Ольга Спиридоновна за лето как-то обрюзгла и приобрела привычку говорить: отец. Последнее у нея выходило как-то особенно мило, потому что она говорила всегда таким тоном, точно сердилась. Ласковыя слова имеют особенную цену у сердитых людей. Заметив на себе наблюдающий взгляд Бургардта, Ольга Спиридоновна с грубоватой откровенностью ответила: -- Постарела, да? Состарилась?.. Ничего не поделаешь, отец. Ныньче кончаю дрыгать ногами... На подножный корм поступаю и за генерала замуж выйду. Будет болтаться-то зря... Все другия-то вон как пристроились, а одна я осталась неприкаянная душа. На что ваша Шурка глупа, а и та собственный дом от Красавина получила. Вместе кофе-то пили, а дом получила она... Бургардт только теперь припомнил разсказ Бачульской, как Ольга Спиридоновна бунтовала по поводу этого дома, и невольно разсмеялся. -- Кажется, Ольга Спиридоновна, вы и меня подозреваете в этой истории? -- Ох, отец, все мне равно!.. Говорю: состарилась. Не бойсь, опять хотите меня мучить своими сеансами в мастерской? -- Да, имел такое намерение. -- Не понимаю, к чему я вам нужна... Не стало разве молодых, ну, с них и лепите, а старуха кому нужна. Да еще на выставку потащите такую старую кожу... -- Мне очень немного осталось докончить... -- Знаю, знаю... Насиделась я, кажется, достаточно в вашей мастерской. Небольшая квартира Ольги Спиридоновны походила на бомбоньерку. В свое время она пользовалась большим успехом, и все стены были декорированы разными подношениями тароватых "поклонничков", как называла Ольга Спиридоновна завзятых балетоманов. В сущности, она терпеть не могла всех этих венков, лир и разных букетов и предпочитала подарки по хозяйственной части. То-ли дело серебряный сервиз, а эти веники только пыль разводят. Сама по себе Ольга Спиридоновна была самая "простецкая баба", как она называла себя, и относилась к своей профессии иронически, как к делу самому пустому, ненужному и грешному. Тоже в другой раз и стыдно голой-то перед биноклями прыгать. Положим, не совсем голая, а в том роде, если не хуже. Бургардт именно любил ее за то, что она была простая женщина, в которой ничего балетнаго не было, просто хороший человек, попавший в балет по игре глупаго случая. Прежде Бургардт бывал у Ольги Спиридоновны довольно часто и одно время даже немного ухаживал на ней. Но она его предупредила с своей грубоватой откровенностью: -- Оставьте это дело, Егор Захарыч... -- Почему? -- А так, неподходящее... Не тот коленкор. Миндальности разныя я не умею разводить, а сварливой бабой быть не хочу, да и вам не сладко бы пришлось. Уж лучше так, останемтесь приятелями... Мне и свои-то поклоннички до смерти надоели... Ольга Спиридоновна принадлежала к тем женщинам, которыя не любят мужчин. Театральные сплетники разсказывали про нее, что в свое время и у нея были какие-то романы, но Бургардт этому не верил. -- Мне бы самое настоящее быть попадьей, -- шутила Ольга Спиридоновна над самой собой.-- Страсть люблю огурцы солить, а на даче цыплят развожу. Сидя сейчас в ея гостиной, Бургардт припоминал сравнительно недавнее прошлое и неожиданно спросил: -- А Саханов бывает у вас, Ольга Спиридоновна? -- Ох, отец, надоел... Смертынька!.. Придет и сидит, как идол. Я ему прямо говорю: "Дела, что-ли, у вас нет, коли торчите у меня?" Он такой, прилипчивый... Бывают такие мужчинки. Не отвяжешься... И что ему надо -- ума не приложу. За генерала выйду замуж и прогоню. Бургардту показалось что-то неискреннее в словах Ольги Спиридоновны, и что она притворно старалась говорить грубее обыкновеннаго. Они уговорились относительно сеанса, и когда Бургардт начал прощаться, Ольга Спиридоновна проговорила: -- Ну, а как у вас там, в Озерках? Этот простой вопрос немного смутил Бургардта, и Ольга Спиридоновна, не дожидаясь ответа, прибавила: -- Знаете, отец, я давно бы завернула к вам, да только боюсь новой англичанки... Говорят, строгая. -- Перестаньте ребячиться, Олга Спиридоновна. Приедете и увидите ее. -- И то, видно, приеду... Через два дня Ольга Спиридоновна приехала в назначенный час. Она отличалась вообще аккуратностью. -- Нашей сестре, казенной бабе, иначе нельзя, -- обясняла она.-- А то сейчас: штраф. Анита очень ей обрадовалась и не проявила ни малейшей тени хитрости, что с ней случалось. Мисс Гуд старалась быть любезной и приветливой, и в то же время наблюдала гостью как-то смешно округлившимися глазами, точно Ольга Спиридоновна вот-вот выскочит из своего платья и примется танцовать. Английская строгая мисс видела так близко настоящую балерину в первый раз. Разговор происходил при помощи Аниты, потому что Ольга Спиридоновна не знала хорошенько даже русскаго языка. Сеанс в мастерской продолжался часа два. Нужно было поправить шею, зародыши будущих мешков на нижней челюсти, зажиревшия линии овала лица, едва заметно собиравшияся морщинки у наружных углов глаз -- так называемыя "гусиныя лапки", но ничего не выходило, как Бургардт ни старался поймать переходный момент в жизни красиваго женскаго лица. Ольга Спиридоновна в течение одного лета постарела годов на пять, и Бургардт чувствовал, как его охватывало молчаливое отчаяние, знакомое всем истинным художникам, когда лучшая работа валится из рук. А тут еще Гаврюша, который молча и со злобой следил за каждым неудачным штрихом. Ольга Спиридоновна чувствовала, что дело не клеится, и сдерживала зевоту. -- Долго вы меня будете мучить?, взмолилась она наконец, когда Бургардт уничтожал сделанныя поправки. -- Сегодня я вас освобождаю, -- ответил он с грустью.-- Ничего не выходит... Ольга Спиридоновна долго разсматривала свой бюст и только покачала головой. Как будто она и как будто совсем даже не она. Бургардт заметил, как Гаврюша смотрел на нее улыбавшимися глазами. Ему вдруг сделалось точно холодно, и в голове застучала забытая мысль о своей конченности. -- Да, кончен, кончен... Больше ничего не будет. -- Ничего я не понимаю, -- проговорила Ольга Спиридоновна, пожимая плечами.-- И кому все это нужно? Вы уж меня извините, Егор Захарыч, что говорю прямо... По моему, это одно баловство, т. е. разныя картины и статуи. -- Вы забываете одно, Ольга Спиридоновна, что бывают очень хорошия картины и статуи, -- заметил с улыбкой Бургардт. -- А по моему, все картины и статуи одинаковы, от