Семушкин покашлял, осторожно поерзал на стуле. Эдвардс облегченно плюхнулся в кресло, закинул ногу на ногу:
— С вами пойдет еще один... Нет-нет, не волнуйтесь — он ровно ничего не знает. Его задача — отвлечь внимание. В случае удачного перехода границы... — Эдвардс выразительно повертел пальцем у виска: — Так будет надежнее...
— Меня познакомят с ним? — спросил Семушкин.
— Обязательно.
— Почему решили сделать переход именно в этом месте?
Эдвардс вскинул бровь:
— Сомневаетесь в удаче? Здесь уже более трех лет спокойно. Взгляните, — он встал, подошел к карте, провел карандашом по горному кряжу, миновал ущелье и постучал ногтем по красному кружочку в долине: — ровно в шесть вы должны поспеть к экспрессу. Запомните явку и пароль.
Эдвардс вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги, протянул его Семушкину. Тот несколько раз внимательно прочитал текст.
— Все ясно?
— Так точно.
Щелкнула зажигалка, узенький язычок пламени лизнул край листка, пополз дальше. Подул ветерок, комочек пепла дрогнул и распался...
Подполковник Норматов и старший лейтенант Теплов
Подполковник Норматов плохо спал — было душно, ломило поясницу: давало знать о себе фронтовое ранение. Вот почему сейчас, слушая доклад старшего лейтенанта Теплова, он думал, как хорошо было бы оказаться дома, принять душ и попросить жену заварить чаю, да покрепче — чай лучше всяких лекарств снимал неприятные ощущения.
У Теплова бравый вид — гладко выбриты щеки, белый подворотничок, похрустывающий новый кожаный ремень. Теплов нравится Норматову. Подполковник кивает головой и хмурится, постукивает по столу кончиком карандаша. Старший лейтенант рассказывает обстоятельно, останавливается на заинтересовавших его деталях, и Норматов отмечает выдумку, огонек, с которым Теплов ведет допрос нарушителя, переданного им с Энской заставы.
Нарушитель был худощавым парнем лет двадцати семи — тридцати. Следили за ним с самого момента перехода границы и до той минуты, когда он пытался воспользоваться экспрессом, чтобы запутать след. На полустанке была засада, и парень попался еще до прихода поезда.
Его доставили на заставу, обыскали, и хотя при обыске было обнаружено все необходимое, чтобы изобличить его как шпиона, нарушитель упирался, отказывался говорить, даже попытался изобразить нервный припадок. Капитан, который вел допрос, был человеком терпеливым. Ему удалось установить, что настоящая фамилия нарушителя была Нестеров, а не Семушкин, как это значилось в сфабрикованных за кордоном документах. О своем задании Семушкин согласился сообщить только людям «компетентным» — это значило, что на заставе от него больше ничего не добьются.
Капитан позвонил подполковнику Норматову, и в тот же вечер Семушкин предстал перед оперативным работником старшим лейтенантом Тепловым.
Теплов препроводил Семушкина в кабинет подполковника и все время присутствовал при допросе. Ничего нового в первый раз выяснить не удалось. И Теплов немало удивлялся приподнятому настроению Норматова. Что могло обрадовать подполковника? Судя по всему, Семушкин — птица не очень высокого полета.
Через неделю подполковник связался с соответствующими органами и вскоре, вызвав к себе старшего лейтенанта, сказал, что вечером в город приезжает брат Нестерова, которого удалось разыскать и который, как полагает он, Норматов, должен сыграть немаловажную роль в судьбе окончательно запутавшегося Семушкина...
Встреча состоялась через три дня. Норматов не ошибся. Переговорив с братом наедине, Семушкин на следующем допросе, едва переступив порог кабинета Норматова, сам заявил о своем желании рассказать всю правду.
Теплов не присутствовал при этом разговоре: он был в служебной командировке. Но когда он вернулся, Норматов немедленно вызвал его к себе.
Подполковник был не один. В кабинете, на дерматиновом диванчике, сидел молчаливый пожилой человек в штатском. Он перелистывал книгу и лишь время от времени вскидывал на Теплова умные карие глаза. Казалось, он все время изучал старшего лейтенанта.
Норматов подробно остановился на материалах по следствию задержанного Семушкина.
— В сорок втором году, еще ребенком Нестеров был вывезен в Германию, — сказал подполковник. — Долго жил в лагерях для перемещенных лиц, потом был завербован в Иностранный легион, но бежал. Люди, которые помогли ему, оказались агентами крупной организации, занимающейся хищением и перепродажей исторических и художественных ценностей. Нам известны заправилы этой организации — бывшие гангстеры, авантюристы. Семушкин шел на связь с неким Ивановым. Это инженер, реставратор памятников старины. Но мы подозреваем, что за его спиной стоят люди, которыми за рубежом особенно дорожат...