Можно стоять наверху рядом с лазом и спокойно стрелять в каждого, чья голова появится на поверхности.
Легонько подул ветер, прошуршал у самого лаза сухой травой. На оконный проем опустился голубь. Теплов облегченно вздохнул: если бы кто-нибудь стоял там, наверху, птица наверняка не села бы.
Он просунул руку, рывком оттолкнулся, выбросил в отверстие все тело. Выставив перед собой пистолет, отступил к стенке.
Никого.
За широким проломом — незнакомая холмистая местность, желтая выжженная степь. В степи пасутся овцы, подальше возвышаются белые горы — они тянутся вдоль всего горизонта.
В низинке Теплов разглядел маленькое селение, за стрельчатой грядой бежит, поблескивая на солнце, асфальтовое шоссе. Чуть дальше серебрится река. Островками чернеет поднятая под посевы целина. А с гор течет сладкий, пахнущий снегом воздух...
Вслед за Тепловым выбрался Карим, за ним показалась голова поисковика. Стряхивая с гимнастерки пыль, поисковик мрачно произнес:
— Ушли, гады. Ищи теперь ветра в поле.
Теплов внимательно разглядывал местность. Вот ведь задача, прошло каких-нибудь полчаса с того момента, как произошла схватка с овчаркой. Значит, притаились где-то поблизости или уходят, скрываясь за складками местности. Прятаться тут очень удобно.
Хотя бы эта тропинка. Только что началась у подземелья и тут же, метра через три, пропала — нырнула за невысокий холм, а там сбежала в пересохшее русло сая...
Старший лейтенант спустился с горки, внимательно всматриваясь в пыль на тропинке. Вот следы сапог, следы детских ботинок. В чем был Чернявский? У него подошва с елочкой. Но ведь он мог и переобуться.
Теплов еще раз посмотрел в сторону селения. Обыкновенный тихий кишлачок. Старший лейтенант даже вспомнил его название — Уч-Мазар. Он был здесь как-то с Норматовым. Но они заезжали со стороны шоссе. Конечно, это тот самый кишлачок, и оттуда хорошо видны горы. И на горах несколько полуразвалившихся мазаров. Видимо, в одном из них они и находились.
Теплов обернулся. Поисковик и Карим ждали распоряжений.
Да, трудно принимать решение. А если он ошибается?
Поисковик понял его взгляд.
— Мне тоже кажется, что в кишлак они не подались, — сказал он. — Новые люди всегда на виду.
Карим кивнул в сторону гор. Верно понял.
— Действовать будем так, — произнес Теплов, вытягивая руку в направлении отары. — Вы, товарищ сержант, отправляйтесь к чабану. Чабан мог их видеть. Если будет необходимость, действуйте самостоятельно. Задача ясна?
— Ясна.
— А мы с Каримом пойдем по тропе.
Они сбежали с пригорка в каменистое русло сая. Кишлак исчез за холмом. Мазара тоже не было видно. Даже ветерок не залетал в низинку. Солнце, опускавшееся к самому горизонту, било в спину.
Через полчаса стало темнеть. Длинные тени легли на тропинку. Последний раз вспыхнули и погасли снежные пики гор.
Скоро стало совсем темно. Карим видел на фоне далекого неба покачивающуюся спину Теплова.
Чем дальше в горы, тем круче подъем. Поднявшись по узкой кромке берега из сая, тропа проходила теперь у самого обрыва. Серые глинистые отвалы угрожающе шуршали под ногами. Внизу постукивали камни. Чернявский скосил взгляд — метров пять, не меньше, и опора не очень-то надежная. Только вот эти чахлые кустики. Но разве за них удержишься!
Удивительно, Юлдашев и здесь идет так, словно всю жизнь провел в горах. Не смотрит по сторонам, не оглядывается, шаг ровный, спокойный. Он-то не растеряется, не сорвется в пропасть.
А подъем все выше, а склон все круче. Вот уже и дно сая исчезло, растворилось внизу в сгущающихся сумерках.
Справа к самой тропе подступали причудливой формы скалы. То они напоминали коней, то людей. Несколько раз замирало сердце от испуга — сейчас остановят. Но неизвестные приближались и превращались вблизи в обыкновенные темные глыбы. И все-таки было в них что-то зловещее, и дыхание перехватывало от жуткого ожидания...
Потом камни неожиданно раздвинулись. Беглецы оставили пропасть в стороне и углубились в лес. Справа и слева зашумели на ветру низкорослые клены, тонкоствольные ясени склонились к самой тропе. В плотных зарослях шиповника и в кустах сафара что-то шевелилось, двигалось рядом с беглецами и кричало на разные голоса...
Чернявскому уже казалось, что самый трудный участок пути позади, как вдруг тропа круто пошла вниз, запетляла между черными стволами да лобастыми теплыми камнями и вынырнула у глубокого ущелья. Внизу грохотала невидимая река.