— Разумеется, здесь не Клондайк, — согласился Иванов, — но и для столь категорических выводов нет никаких оснований. Главное, мы знаем, где искать сокровища. Один этот пергамент, о котором вы изволите столь презрительно отзываться, стоит огромных денег...
— Возможно. Но, отправляясь в Россию, я ожидал встретить людей, разработавших конкретный план действий. Не забывайте, время моей командировки ограничено. Через полмесяца меня будет ждать Клейн...
— Мы уже приступили к реставрации мавзолея. Корелов обнаружил ход, заваленный щебнем, — прервал его Иванов. — Я почему-то уверен, что это как раз то, что мы ищем.
— У старой лисы отличный нюх, — проворчал гость, торопливо чиркая спичку. Он несколько раз затянулся сигаретой. Иванов убрал пергамент.
— Так как же?
— Я жду еще неделю... Кстати, вы получили деньги за ту безделицу, что переправили в прошлый раз?
— Только полпроцента.
— Гм... Очевидно, это аванс...
— Милишевский всегда был скуп.
— Не скажите. Скоро вы станете миллионером.
Мысли путались в голове Карима. Инженер Иванов, иностранный журналист, пергамент, план, ход в мавзолей, сокровища... Как все это связать? О каком Милишевском они говорят?.. Значит, Иванов совсем не тот, за кого себя выдает? Значит, иностранец приехал не с добрым намерением?
От напряжения у Карима подкашивались ноги. Стоять было неудобно — он не мог даже изменить позы.
— Так выпьем за удачу, — предложил турист.
— За удачу, — сказал Иванов.
— Кстати, — встрепенулся инженер. — Я хотел показать вам одну прелюбопытную безделицу...
Он встал и направился к двери. Карим услышал рядом с собой его дыхание. Скрипнула половица. Остановившись у самой портьеры, Иванов тихо засмеялся...
В гостях у дедушки Карима
Солнце стояло в зените, в керамической мастерской было душно. Теплов закончил работу над фигурой шахматной пешки, полюбовался ею со стороны, собрал остатки глины, укутал замес влажной ветошью.
В детстве Гриша занимался резьбой по дереву. Его маленькие смешные скульптурки даже демонстрировались на школьной выставке «Умелые руки». Работать с глиной было еще интереснее, а когда Карим посвятил его в тайны своего ремесла, Теплов решил снова испробовать свои силы. Слепил слона. Неплохо получилась и голова узбека — она очень напоминала того человека, который следил за ним в первый день его пребывания в городе. Потом, в музее, он как-то увидел древнеиндийские шахматы из слоновой кости и решил сделать такие же — только из глины, стилизуя их под древние... Карим помог ему. Первая фигурка не удалась. Потом дело пошло веселее.
Еще раз взглянув на стол, старший лейтенант удовлетворенно щелкнул пальцами.
С просторного двора доносилось воркование диких голубей, в воздухе, над высокими чинарами, пролетали стремительные стрижи. В древнем величественном сооружении, бывшем медресе, стояла тишина. Когда-то здесь было духовное училище. В тесных кельях-хунджрах жили имамы, учителя ислама, и толоба — их ученики. Мастерская реставраторов-керамистов располагалась рядом.
В центре двора, под развесистыми ветвями могучего карагача, сидел старик в белой рубахе — дедушка Карима, опытный мастер, один из лучших керамистов. Он что-то растирал в ступке мраморным пестиком, просеивал и перемешивал, поднося на ладони алебастр к самым глазам. Перед мастером стояли глиняные пиалы с различными красителями. Старик всю свою жизнь посвятил поискам рецепта глазури для кирпичиков, которые идут на облицовку куполов...
Замешкавшись, Теплов кашлянул и толкнул тоненькую резную дверцу. Жмурясь от света, он подставил солнцу открытую грудь и мускулистые руки. Немного постоял, потом направился через просторную площадь в помещение бывшей соборной мечети с гигантским сводчатым перекрытием. Там, у стены, сушились на высоких полках уже готовые шахматные фигуры.
В узком проходе между складами появился Карим. Шел он быстро, далеко назад отбрасывая руку. Каждое движение выражало нетерпение, он был возбужден, глаза живо поблескивали.
«Что-то случилось», — подумал Теплов, разглядывая бригадира.
Карим пересек двор и остановился перед хаузом. Бросив взгляд на Теплова, он решительно приблизился к склонившемуся над ситом деду.
— Ты здесь, дедушка?
— А где же мне быть? — ответил старик, очищая шершавой ладонью пестик.
Карим присел рядом с ним на корточки.