А ещё интересно, как я отсюда буду выбираться. С нижнего уровня-то легко - по лестницам. А здесь как? Может, я летать умею, да не знаю о том? Я ухмыльнулся. Прогуляюсь - проверю. На полном серьёзе.
Поднявшись на ноги, я прислушался. Мрак жил своей жизнью: колебаниями пространства, запахами. Он обволакивал меня сыростью, в которой переплелось множество ароматов. И, вслушавшись в эту сырость, я вдруг понял, что мне до чёртиков хочется закурить.
Нащупал в кармане плаща пачку настоящих сигарет, зажигалку. Вспомнил, как стоял в магазине, выбирая, и сам себе удивлялся: да в жизни не мечтал о куреве!.. Пока снимал хрусткий целлофан, по моей ноге кто-то деловито пробежал. Кожа ботинка, конечно, жёсткая. Но восприимчивость в темноте повышается. Я почувствовал, как мелкие лапы пронесли по обуви длинное, небольшое, но тяжеловатое для такого размера тело. Улыбнулся невольно - крыса, небось. И чиркнул зажигалкой. Кончик сигареты и сам огонёк мгновенно спрятал в кулаке. Затянулся. Ммм… В сыром воздухе то, что надо.
Спрятав зажигалку и продолжая прикрывать курево, я огляделся и сам себе усмехнулся. Нашёл где оглядываться. Но идти куда-то надо, раз привело меня сюда. Чуть приподнял ногу и снова опустил - предупредил всех бегающих по полу, что большой тип собирается двигаться. Ха - шуршанули. Разбежались. И, всё так же улыбаясь, я зашагал во тьму. Изредка затягиваясь и не беспокоясь, что кого-то может привлечь запах горящей сигареты. Так, наверное, ходит охотник по знакомым угодьям - по-хозяйски, но сторожко прислушиваясь.
Я - тоже прислушивался. А что оставалось делать? Ноги в очередной раз решили доказать свою самостоятельность и несли меня исключительно уверенно куда-то в кромешную тьму. Я положился на их знание, но внимательно слушал шорохи и шелест, сопровождавшие или провожавшие меня по всему странному пути.
Впереди забрезжил свет. Ну, светом его, конечно, трудно назвать. Так, чуть светящиеся серые линии. Они расплывались, едва я старался всмотреться в них. Тем не менее, ноги топали к ним. Я остановился лишь на мгновение - бросить сигарету и притоптать её. Новообретённое чувство охотника подсказало, что приближаюсь к лёжке зверя (я вновь заулыбался). Лучше не дразнить его незнакомыми запахами.
Ровно пять шагов - и внезапно встал на месте. Нет, серые линии всё ещё расплывались, но тем не менее я понял, что стою перед стеной. Теперь уже неуверенно протянул руку - и, как ни странно, пальцы наткнулись на дверную ручку.
Хлипкая дверь заскрипела. На руку ощутимо посыпались ожидаемые пыль и труха. Здесь явно давно никто не ходил. Кроме меня. Я здесь был недавно… Я вдруг вспотел, когда додумался до странной мысли. Чёрт… Дежа вю, что ли, в самом деле…
Ноги переступили порог - самый настоящий. Я аккуратно закрыл за собой дверь. Даже не оглядываясь, я знал, что эта ветхая дверь, серая от старости, имеет ржавую пластину наверху, зачем-то когда-то кем-то прибитую там. И этой пластиной она отличается от всех остальных дверей на улице.
Ибо я стоял именно на улице. Узкой, еле видной в сером сумраке, по обеим сторонам быстро пропадающей на поворотах. Переулок, скорее всего. Я не пошёл ни направо, ни налево. Мои проводники, собственные ноги, снисходительно к моим сомнениям потащили меня к зданию напротив, явно намереваясь провести через весь огромный дом. Я запрокинул голову, прежде чем войти в серую, еле различимую дверь с ещё одной особой пометкой. Пометой оказалась дверная ручка в виде стилизованного, прогнувшегося в спине льва, стоящего на двух лапах. Ручка отличалась и сама по себе - неуместной среди кладбища умирающих домов начищенностью… Я запрокинул голову. Здания на уровне второго этажа совершенно пропадали во тьме. Здесь же царил всё тот же умиротворяющий серый полумрак. Я попытался найти источник света - тщетно.
Пришлось пожать плечами и потянуть на себя дверь с львиной ручкой. Здесь почему-то дверь открывалась на улицу. Я закрыл её старательно тихо. И плотно. Не я, конечно, руки. Я-то понимал, почему - тихо. Но зачем плотно? Руки объяснить не удосужились, и мне хотелось хихикать, представляя, как вопрошаю их о том.
Здание я прошёл быстро и легко. Хотя по всем меркам оно оказалось огромным. Длинный коридор, похожий на коридор в нашем служебном здании: по бокам сплошь двери, - постепенно светлел. Ноги остановились перед последней дверью - из коридора. Здесь я обнаружил щель, достаточную, чтобы рассмотреть происходящее в непосредственной близости к двери. Приникнул к щели с осторожностью: послышались, показалось, человеческие голоса. Но осторожность вздыбилась не просто так: раздулись ноздри, вдыхая странный, будоражащий и влажный запах. Я не сразу понял, что пахнет кровью. Но так сильно…
4.
Перед глазами предстала площадка - часть такой же улицы, что и позади дома, в котором я прятался. Правда - шире. Раза в два. И первое, чему я не поверил, - лифт. Грузовой. С распахнутыми дверцами. Прямо напротив меня. Из него изливался жёлтый, довольно тусклый свет - здесь, в странном подземелье, - достаточно яркий.
Сначала я просто разглядывал доступное моим глазам. Этого добра оказалось многовато. Доступного то есть. Например - людей. Поначалу я воспринял их как толпу. Затем начал различать отдельные особи. Сразу понял одно: они здесь чужаки. Но вели себя самоуверенно, как хозяева. И нетрудно было сообразить - почему.
Первая особь стояла в дверях лифта, не давая возможности разглядеть её в подробностях. Силуэт. Человек в стетсоне и с ружьём. То, что делало данную особь чем-то средним арифметическим всех остальных. Шаблон.
Вторая особь, в таком же стетсоне и с ружьём на спине, возилась, нагнувшись над объёмной сумкой, пока третья не подошла, свернув по дороге к лифту, и не высказалась на круто проперченном матом языке: мол, да выброси эту хрень, заело и заело, купишь потом ещё такую, эта всё равно уже никуда не годится.
Четвёртая особь, подходя к лифту, обернулась к ним двоим и тем же однобоким, маловыразительным языком посоветовала побыстрее заканчивать с вознёй, а то скоро должны появиться мусорщики, и не фиг мешать им совмещать полезное с приятным.
Пятая стояла, опираясь на какой-то предмет, длинный и непонятных очертаний, почти обнявшись с ним. Шестая возле какой-то кучи трясла ногой, держась за стену, под личный монолог, в котором не было ни одного мало-мальски разборчивого слова. Вляпалась, наверное, куда не надо. И, наконец, седьмая сидела на каком-то непонятном предмете, держась за ружьё на коленях, и тихонько ржала над всеми, явно находясь в прекрасном настроении.
Минут через пять, в течение которых я так и не смог нормально разглядеть ни одного из этой странной группы, пятая особь взяла непонятный предмет, на который опиралась, под мышку и пошла в лифт. Теперь-то легче сообразить, что это оружие. Ещё бы разглядеть, что за оружие.
- Барней на этот раз подкинул неплохое местечко, да? - донеслось до меня, когда встала седьмая особь и вместе с пятой, продолжавшей ругаясь возить ноги, отирая их от чего-то, направилась к лифту.
Вскоре вся компания вольготно расположилась в лифте, весело, хоть и коротко перебрасываясь репликами. Ни дать, ни взять - опытные охотники-друганы, возвращающиеся с удачной охоты.
Двери захлопнулись, намертво отрезав жёлтый свет. Деликатный рокот, исчезающий кверху… Снова серый сумрак.
Тишина… Поскрипывание старого дерева домов не в счёт.
Скрежет двери, за которой я стоял, заставил поморщиться. По спине аж мурашки… Ладно. На резкий шумок никто не отозвался, не выглянул, ответного шума не произвёл. Я мягко шагнул за порог. Так мягко, что снова мои ноги превратились в тигриные лапы. Шаг, другой. Та же тишина. Я сунул руку в карман - за зажигалкой. Громкий шелест. А щелчок отозвался эхом от пустынных стен. Живой огонёк сразу сузил пространство. Но мне слишком простора и не надо. Разглядеть бы, что тут такое.
Сумка, которую так и не взяла та особь, что пыталась застегнуть заевшую "молнию", и при близком знакомстве оказалась довольно длинной и вместительной. Пустая. Возможно, в ней принесли оружие. Чуть отогнув край и убедившись, что из этого вместилища меня не подстерегают неприятные сюрпризы, я, чутко прислушиваясь к закрытым дверям лифтовой шахты, приблизился к той куче, возле которой трясла ногой вляпавшаяся во что-то особь.