- До чего? - А вот этот испугался. Тот, кто бил связанного ногой. Тот, кто пытался застегнуть "молнию" на сумке.
- Лифт. - Я снова ухмыльнулся. - Взорвётся. Через двадцать минут.
Они очень хотели переглянуться. Они задышали чаще, хотя думали, что этого не слышно. И они вспотели. Запах потного страха. Отчётливый.
- Через девятнадцать минут сорок секунд, - подбавив издевательских ноток в голос, я поднял к глазам - к очкам - ножны с даггером. Им-то не видно, что именно я рассматриваю. А вдруг на кисти у меня таймер?
Попятился тот, струсивший первым. Да, это тебе не связанного бить. Страшно оставаться в Подполье без надежды вернуться назад? Страшно. Патроны закончатся, и ты останешься один на один с теми, кого убивал. На равных… Рядом стоявший дёрнулся было к нему. В общем, отступать начали стройными рядами, не смея повернуться ко мне спиной. Они даже не додумались, что можно пристрелить и пойманных, и меня. Впрочем, себя пристрелить я не дал бы. И опять с тоской подумал: "Хоть бы пистолетик, что ли, завалященький… Какое бы у меня сейчас оружие было!"
Эти трое молодые да ранние. Но встреча с неизвестным, не испугавшимся их оружия и говорящим жуткие вещи… Они кинулись в лифт - ломанулись. Дула ружей торчали из проёма, пока двери закрывались. Поверили. Мне хотелось загоготать - громко-громко. Во всяком случае, именно так, грубо, я воспринял собственное желание, а может - эмоциональную реакцию.
Двери закрылись. Лифт бодренько загудел. Надеюсь, в штаны они не наложили.
Троица меня сейчас уже не интересовала. А вот их пленники - очень.
Я медленно, всё ещё не сводя глаз с лифта, приблизился к упавшему. Мне показалось, он нуждается в большей помощи, чем тот, что продолжал безучастно стоять на коленях. Даггер вскочил в ладонь. Я прислушался: лифтовый гул затих наверху. Упавший внезапно задёргался, когда мои ноги остановились перед его лицом. Я присел на корточки. Придержал кисти связанных рук.
- Спокойно. Сейчас освобожу.
Пленник сжался так, словно ожидал, что после этих слов я стану бить его или прирежу. Не понимает языка? Странно. На всякий случай я начал с ног, почти веря: едва разрежу крепкие верёвки, он тут же сбежит. Пусть и со связанными руками. Не сбежал. Такой же зажатый, но теперь ещё и затаившийся. Чтобы снять с рук верёвки, я помог ему сесть. Машинально взглянул в его лицо. Пленник тоже быстро глянул на мои очки - и, отчаянно зажмурившись, отвернулся. Будто ожидая, что я немедленно ударю. Я, точно ничего и не произошло, меланхолично сказал:
- Ну вот, а ты боялся. Всё не так и сложно. Готово. Можешь встать? Или помочь?
Бывший пленник оживился, словно только сейчас понял, что я его не убью, и замотал головой. Стараясь не слишком пялиться (хотя он этого и не заметил бы - очки на мне) на его чудовищную заячью губу, раздвигая которую, изогнутым клювом торчал над нижней губой длинный клык, я отступил к коленопреклонённому, присел и перед ним. Этот показался мне несколько невменяемым, пока я не заметил, что его плечо почернело от крови. Очень осторожно я разрезал верёвки, впившиеся в руки-ноги.
- К врачу бы тебя, - бесстрастно сказал я, будто не видя: верхняя часть его головы безволоса (чёрные волосы начинаются полосой от уха к уху и стянуты в тощую косичку) и покрыта мелкой чешуёй, а полуприкрытые от боли глаза желты и словно поделены пополам узкой, почти невидной чёрточкой - зрачком.
- Я отнесу его, - сказал, чуть шепелявя, первый. Он уже стоял, росточка оказался небольшого, этакий крепыш, плотный, почти без шеи. Тревожный взгляд на меня, и он снова, уже просительно зашепелявил: - Вы поставьте его на ноги, а я отнесу.
Я выполнил его просьбу. Он взвалил второго, длинного, тощего и странно пластичного (настоящая змея!), на спину и легко потащил к дымным облакам. На границе с туманом он обернулся. Я всё ещё стоял на том же месте и не придумал ничего лучшего, как махнуть рукой с даггером:
- Счастливо вам!
Кажется, он попытался улыбнуться. Но точно, что с явным облегчением шагнул в дымные облака и исчез. Я невольно обернулся к вчерашней груде мертвецов. Её нет. Крысы потрудились неплохо. Даже кости почти все растащили. Занятый умирающим псом, я не слишком присматривался к лицам и телам мёртвых. А надо было… Что за хрень творится здесь, в Подполье?
Мда, мои владения - сплошная экзотика. И в них действуют браконьеры.
Ладно, это тоже подождёт. Метки. Вот, что меня здорово начало интересовать. И не просто интересовать. Я вспомнил две метки. Ржавая пластина на одной двери и ручка в виде танцующего льва - на другой. Мне - сделать всего лишь несколько шагов, чтобы дойти до дома, пройти который - и подойдёшь к двери с львиной ручкой. Но эти две метки не мои. Они для меня. А вот внутри дома…
Чего ждём?
И я решительно направился к двери, из которой наблюдал вчера, как семеро собирались наверх. Снова передо мной коридор - долгий. И вот тут-то со мной что-то произошло. В очередной раз. Ха. А я ведь вспомнил. Я так отчётливо вспомнил, что решительно зашагал по коридору, не оглядываясь и не остерегаясь.
Метка. Дверь с еле заметным отпечатком лапы крупного зверя. Не знаю, таков ли тигриный след, но лапа явно была круглая и - крута-ая. Я вломился в комнату, пустую и мёртвую давным-давно. Встал посередине и огляделся. Окон - ни одного. Дверь только одна. Как здесь искать? Э-э… И что именно?
А почему я, собственно, должен искать? Не кто-то чужой прятал - я сам. Я вновь устроил ту же штуку, что в переулке: закрыл глаза и отдался на волю телу. И тело не подвело. Меня развернуло, и ноги уверенно притопали к стене - чуть носом не ткнулся. Затем в дело вступили руки. Они деловито прохлопали стену сверху донизу. Стена добротная - кирпич. Второй кирпич от пола дрогнул под пальцами. Пришлось поковыряться, чтобы вытащить его, а затем - ещё парочку в линию с ним.
Так же самоуверенно правая рука влезла в образовавшееся отверстие и пошарила. Пальцы вцепились в нечто, на поверку оказавшееся ручкой небольшого, но страшно тяжеленного металлического чемоданчика. Плоский. В отличном состоянии. Моё сердце впервые забилось ощутимо для меня. Хм, я волнуюсь? С чего бы?
Сев у стены, я положил чемоданчик на колени и попытался открыть его. А вот хрен вам. Откроешь его. Я чуть все ногти не сломал - и мозги тоже. Я изучил чемоданчик со всех сторон и пришёл к выводу, что нет и не может быть у этой вещи такого примитива, как обычный замок. Так как же он закрыт? Отпечатки пальцев? Куда прикладывать палец? Нет ничего похожего на вмятину для дактилоскопии. А вдруг нужна голосовая команда? Типа - "сим-сим, откройся!"? Мозги вскипели и предложили оригинальнейший выход из ситуации - швырнуть чемоданчик о стену. А вдруг замок хлипкий? Вот всё и вылетит. Что надо-то. Чёрт, знать бы ещё, что в нём. А вдруг там ничего? Во облом-то…
Усталые от напряжения глаза закрылись. Руки обмякли на чемоданчике. Я решил отдохнуть и поразмышлять вообще обо всём, что произошло и происходит со мной в эти дни. Всё началось с падения с крыши. Я вспомнил, как меня столкнули. Первый испуг - и равнодушие. Бокал с вином…
Пальцы скользнули по бокам чемоданчика.
… Никакого страха. Крик мне вслед. И - первое впечатление радости от полёта в дожде. И - упал. И - меч дрожит передо мной…
Пальцы выбили странный ритм, странную фразу.
Я сидел, ссутулившись, поэтому откинувшаяся крышка едва не врезала мне по носу. Ага, всё-таки голосовая команда. Стуковая, точнее. Так, что тут у нас? Не дай бог, пустышка… Я убрал шуршащую серебристую бумагу - и вздёрнул уголок рта, с трудом удержав торжествующий рык. Три "Скорпиона". Целых три штуки! Дрожащими от жадности руками я ухватился за жёлтую рукоять и нежно прижал оружие к себе. Я так мечтал о пистолете… А тут - пистолет-пулемёт, да ещё какой… Ммм… Игрушечка. Мечта. Я замурлыкал от удовольствия. Дисковый магазин полон. А по бокам чемодана - железные коробки, набитые дисками. И ремни для кобур. И поясной. И плечевой. Хм… Я улыбался как идиот. Не, как ребёнок, наконец добившийся от родителей на Новый год вожделенного велика.