– Иоланда, – позвала она, надеясь, что соседка еще не заснула.
– Ну что тебе? – сонным недовольным голосом откликнулась та, и Айлин, осторожно подняв неожиданно тяжелый сверток двумя пальцами, показала его соседке.
– Это твое?
– Нет, – буркнула Иоланда, заразительно зевнув еще раз. – Вчера принес кто-то из обслуги. Сказали – для адептки Ревенгар… Отстань, я спать хочу.
Для адептки Ревенгар? Может быть, это подарок от тетушки? Айлин торопливо потянула за ленточку, и та неожиданно легко развязалась, открыв длинный, обтянутый кожей футляр. К футляру прилагалась карточка, и Айлин тут же схватила ее. Если это от тети Элоизы, на карточке должно быть что-то написано!
Но никакой надписи не было. Зато на карточке был изумительно красиво нарисован черной тушью цветок вишни… или яблони?.. с одним-единственным листиком на тонкой ветке. Над самой веткой восходила полная луна. И никакой подписи.
Что бы это значило? Айлин осторожно кончиками пальцев откинула крышку футляра и едва не вскрикнула. Внутри на светло-золотистом бархате лежал нож! Настоящий нож некроманта с длинным клинком, даже на вид необыкновенно острым и выполненным, сразу видно, из лучшей стали, а рукоять, роговая у ученических ножей, у этого была обтянута прекрасно выделанной кожей. Не выскользнет, если вдруг вспотеет рука! У основания клинка, почти у самой рукояти, Айлин заметила гравировку: те же цветок и луна, что были нарисованы на приложенной к ножу карточке.
Поколебавшись, она вынула нож из футляра и почти не удивилась тому, что он лег в ее ладонь как влитой. Сделан на заказ? И по ее мерке! Но кто мог сделать ей такой подарок?
Дарра? Несомненно, он мог бы, но подарок он принес бы сам и просто вручил, как обычно. Как и Саймон…
Или?..
Айлин вдруг вспомнила, как на прошлом практикуме мэтр Бастельеро заметил, что у ее старенького ножа, с которым она не расстается, сильно потрескалась рукоять, и сказал, что так можно повредить руки… Ой, но ведь не мог же мэтр Бастельеро прислать ей подарок?
Ведь не мог же?!
– Ваша рапира, юный лорд!
Месьор д’Альбрэ указал взглядом на острие шпаги Аластора, с которого слетел защитный колпачок, и по обыкновению не преминул съехидничать:
– Убить меня, конечно, проще, чем продолжать уроки, но неужели вам понадобилось целых пять лет, чтобы это осознать?
Аластор фыркнул, подобрал колпачок, вернул его на место, придирчиво проверив, чтобы такого конфуза больше не случилось, и отозвался в тон:
– Ну что вы, месьор! Убить вас я хотел только первые три года наших занятий!
– О! Неужели потом смирились и отказались от этой вдохновляющей мысли?
Месьор напоказ встал в фехтовальную позицию и даже рапиру взял как в учебнике, словно Аластор еще ловился на такие трюки.
– Ну что вы… – Аластор крутнул оружием, разминая слегка затекшее запястье. – Просто решил, что старость нужно уважать.
– Ну и наглец вы, юноша! – искренне и с огромным удовольствием восхитился фраганец. – Старость? Ну-ну…
Молниеносный укол из положения, в принципе при такой позиции почти невозможного, Аластор парировал. Но уже не возгордился собой, как непременно сделал бы раньше. Хотя то, с чего д’Альбрэ всего лишь начинал разминку, для менее искусного соперника стало бы концом поединка.
– А еще я подумал… – Аластор зорко следил за фраганцем, держа кисть в меру расслабленной, чтобы не перенапрячь ее раньше времени, – что освободить вас от своей персоны – это слишком великодушно. Вдруг вы уже и сами готовы помереть, лишь бы не… как же это… – Он припомнил и процитировал по-фрагански: «Не мучиться с упрямым ослом, у которого обе руки не просто левые, а еще растут пониже спины, завязавшись в узел!»
– Какая прекрасная память, – удовлетворенно сообщил д’Альбрэ на том же языке. – С такими способностями не пройдет и следующих пяти лет, как вы научитесь держать рапиру изящнее, чем конюх – лопату для навоза. А там уже рукой подать до возможности меня убить! Что касается желания это сделать, то я был непростительно благодушен в последнее время, если оно утихло. Постараюсь исправиться!
Его рапира взметнулась жалящей змеей – и Аластору стало не до острот. Стиснув зубы, он отбивался, иногда переходя в атаку, но гораздо реже, чем хотелось бы. И ни одна из этих атак не закончилась победным уколом. Улучив момент, Аластор перебросил шпагу в левую руку, но не потому, что это дало бы какое-то преимущество – только не с этим противником! – а просто ради тренировки. Месьор глазом не моргнув поддержал игру, пару минут поработав правой, а потом тоже сменил руку, но вдруг опустил оружие.