— Этим я не занимаюсь.
— Никогда?
— Во всяком случае, не со своими пациентами.
— Сама же напросилась.
— Я имела в виду подать тебе сок, журнал, пульт управления телевизором.
— В таком случае, спасибо, ничего не нужно.
— Ладно, увидимся позже. — Она заторопилась к двери.
— Что за спешка? Ты куда?
— По магазинам.
— Зачем?
— Мне нужно кое-что купить.
— Что именно?
— Ничего, сугубо личное.
— Например?
— Какая назойливость! Ну, до встречи. Время бежит.
— Ты возьмешь фургончик?
— Нет, свою арендованную машину.
— Возьми фургончик. Я поеду с тобой.
Лайла покачала головой.
— Мне придется сделать несколько остановок. Ты устанешь прежде, чем я вернусь домой.
— Нет, не устану.
— Нет, устанешь. Кроме того, покончив с делами, я собираюсь часа на два задержаться в реабилитационном центре, помочь им.
— А как же я?
— Что ты?
— Как долго тебя не будет?
— Не знаю, Адам, — раздраженно оборвала она. — Какое это имеет значение?
— Сейчас я скажу какое, — надувшись, ответил он. — Я плачу тысячу баксов в день, чтобы ты за мной ухаживала.
— Но за хорошее поведение я имею право на свободное время, не так ли?
— Когда это, интересно, твое поведение было хорошим?
— Я пошла, — певуче проговорила она.
— Не уходи, — крикнул он ей вслед. — А вдруг ты мне понадобишься.
— Но ведь есть Пит. Пока.
— Лайла.
— Что? — Она вновь обернулась и посмотрела на него снисходительным, но несколько нетерпеливым взглядом.
— Не убегай. — Он сменил тактику, оставил свои претензии и мягко подольстил ей: — Пит и вправду здесь, но не сможет же он посидеть и поговорить со мной.
— Мы с тобой разговаривали целое утро. Ума не приложу, что бы тебе еще сказать.
— Поиграем в дурака.
— Мы всегда ссоримся, когда в него играем.
— Тогда в покер.
— Не интересно. Ты всегда выигрываешь.
— В покер на раздевание.
— Не интересно. Я выиграю. Ты уже проигрывался до трусов.
— Тогда разденься до своих, и начнем на равных.
Она бросила на него тяжелый взгляд. Рассмеявшись, он перестал настаивать.
— Ну ладно, если покер на раздевание не подходит, посмотрим фильм по видику.
— Мы их все уже видели. И каждый по два раза.
— Не порнуху.
— Я пас.
— Ты ведь не слишком стыдлива?
— Не то настроение.
— Они приведут тебя в соответствующее настроение, обещаю.
Она нетерпеливо переступила с ноги на ногу.
— Ты знаешь, что я имею в виду. — Он несколько раз куснул нижнюю губу. — Да ладно, Лайла, не наезжай на меня. Мне скучно.
— Но я же не духовник. До свидания, Адам, — твердо сказала она и вышла прежде, чем он успел возразить.
Если бы она задержалась еще немного, ему удалось бы ее уговорить. Последнее время она частенько мешкала, оставаясь в его комнате дольше, чем это было нужно. Уходя, она каждый раз чувствовала, что ей все труднее и труднее это делать.
— Как вода?
— Потрясающая. Хочешь попробовать?
— Нет, не сегодня.
Лайла вылезла из бассейна и взяла пляжное полотенце. Вытираясь, она чувствовала на себе внимательный взгляд Адама. Именно по этой причине она старалась купаться, когда он отдыхал у себя наверху.
Однако в этот вечер он настоял на том, чтобы побыть на свежем воздухе дольше, чем обычно. Взошла луна.
Прохладный вечерний воздух располагал к отдохновению от дневных дел и забот. Выжидать дальше было бесполезно — тут Адам и не думал возвращаться к себе. И Лайла, поддавшись искушению, сбросила с себя верхнюю одежду и нырнула в бассейн.
— Что пишут, что-нибудь интересное? — спросила она, вытирая волосы краешком полотенца.
— В общем, нет. Просто писем очень много. Вряд ли когда-нибудь все прочитаю, не говоря уж о том, чтобы отвечать.
— Тяжек груз любви миллионов, — насмешливо заметила она. — Что это за стопки? — указала она на столик перед ним.
Вся корреспонденция была рассортирована по пачкам.
— Хорошая, плохая и противная, — ответил он, указывая пальцем в каждую.
Сидя в шезлонге, Лайла наклонилась к столику и, покопавшись в кучке „противных" писем, вытащила какой-то конверт. Рассеянный свет фонаря, затерявшегося в цветочной клумбе позади нее, едва позволил разобрать обратный адрес:
— „Тэд и Элизабет Рэндольф", — громко прочитала она.
— Ух ты! Они попали не туда.
— Похоже, твой метод сортировки не без изъянов.
Ничуть не заботясь о том, что письмо адресовано не ей, она пальцем начала вскрывать конверт.
— Да я их и не рассматривал. Я наблюдал за тобой.
Лайла оторвалась от своего занятия и в изумлении уставилась на Адама.
— Почему бы тебе не купаться обнаженной?
— По какому праву ты себе это позволяешь? — спросила она, слегка задохнувшись.
— Вид был бы тот еще!
— Спасибо.
— На здоровье. — С минуту они внимательно изучали друг друга. Наконец Адам отвел взгляд и кивком показал на забытый конверт в ее руке. — Что же пишут Рэндольфы?
Надорвав конверт, Лайла вытащила письмо. Пробежала его глазами, так как после этого завораживающего призывного взгляда ей требовалось время, чтобы прийти в себя и сосредоточиться на письме сестры.
— Они надеются, что тебе уже лучше и я не слишком тебя огорчаю.
Он удовлетворенно хмыкнул.
— Даже не поинтересовалась, как я поживаю. Спасибо, Лиззи, огромное спасибо, — проворчала Лайла. — А еще Миган очень огорчена, что их команда не выиграла на городских соревнованиях в софтбол[1].
— Бедняжка. А как Мэтт?
— Ого-го! Его на целый день заперли в комнате за то, что он учил плохим словам своего друга.
— Он, должно быть, перенял их у своей тети Лайлы.
Она швырнула в голову Адама мокрое полотенце.
— Мы с Мэттом приятели, он просто без ума от меня.
— А как самочувствие Элизабет?
Лайла продолжила чтение.
— Пишет, что чувствует себя великолепно. Основная ее забота — Тэд. „Он ведет себя все более абсурдно по мере приближения моего срока". О Господи, вот послушай. „Он купил новые покрышки для обеих машин на тот случай, если они вдруг лопнут по дороге в больницу". — Она с издевкой сказала: — Парень просто совсем свихнулся из-за этого ребенка.
Адам негромко рассмеялся и задумчиво произнес:
— Должно быть, это приятно.
— Что? — спросила Лайла, вкладывая письмо в конверт.
— Сознавать, что ты дал новую жизнь.
Когда он повернул голову, чтобы встретиться с ней взглядом, в его глазах отражался колышущийся свет фонаря.
— А-а. Да, думаю, это удивительное чувство. Если это твоя заслуга, конечно.
— Да.
С минуту они хранили молчание. Лайла первой нарушила его:
— Кстати, о письмах. Может, помочь? Мне не составит труда изобрести несколько коротких ответов. Что-нибудь вроде „Спасибо за участие, точка. Искренне Ваш, запятая, Адам Кэйвано".
— У меня на службе куча людей, в чьи обязанности входит разбор корреспонденции. Попрошу Пита запаковать ее и отправить в центральную контору.
— Даже личную корреспонденцию? — намекнула Лайла на многочисленные письма Лукреции. Они были прочитаны и отложены в сторону, но, насколько она знала, до сих пор оставались без ответа.
— Вообще-то ими пора заняться. Просто... — Он глубоко вздохнул. — Я чувствую себя совершенно отдаленным от всего этого. Понимаешь? — Адам глянул на нее, ожидая подтверждения.
Она кивнула без особой уверенности, что понимает, к чему он клонит.
— Я пропустил гала-презентацию отеля „Кэйвано" в Цюрихе на прошлой неделе. Обычно я присутствую на таких мероприятиях, просматриваю шоу, вникаю в каждую мелочь, без конца оттачиваю детали, чтобы не сомневаться, что все пройдет как надо. Но... — Он немного помолчал, а потом небрежно махнул рукой: — Я и впрямь думаю, что немного потерял.
— Сейчас у тебя другие заботы. На карту поставлено твое здоровье, это гораздо важнее, чем открытие нового отеля. Этот несчастный случай изменил твой взгляд на многие вещи. Теперь тебя волнует другое.