Часом позже она вышла из своей спальни, за ней шлейфом тянулся аромат духов. Открытое красное платье из хлопка обнажало загорелые плечи и манило глубоким вырезом. Узкая юбка с запахом при каждом шаге расходилась, являя взору длинные, красивые ноги на высоких каблуках. Волосы были зачесаны на сторону, и большая, сверкающая заколка придавала определенный шарм ее прическе. Шею украшал его венок.
На минуту появившись в кухне, она ослепила обоих мужчин.
— Не жди меня, Пит. Я, вероятно, вернусь очень поздно.
Адам за кухонным столом в своем кресле поглощал холодный ужин, приготовленный Питом. Она вела себя так, будто его здесь вовсе не было. Весело помахав слуге рукой, девушка выплыла из комнаты.
Спускаясь вниз по извилистой горной дорожке, Лайла задумалась, а не хватила ли она лишку.
Нет. Адам не воспринял всерьез ее слова о том, что не будет повторения вчерашней ночи. Она собирается поставить его на ноги, и он должен относиться к ней только как к своему врачу. Не более. Да, эксплуататор. Да, инструктор и тренер. Нечего превращать ее в свою подружку и объект любви. Легкий флирт — прекрасно. Это поддерживает его тонус. Подтрунивание только способствует хорошему настроению. Но вчерашнее... Нет, вчерашнее ни в коей мере не похоже на легкий флирт.
Лайла в одиночестве пообедала в изысканном восточном ресторане, перепробовав чуть ли не все меню, чтобы как можно дольше растянуть удовольствие. На улице к ней пристали два матроса, предлагая деньги и ночь удовольствий весьма сомнительного свойства. Купив билет на два сеанса в кинотеатр с несколькими залами, она просмотрела первый фильм и отправилась на второй. Первый был так себе, на втором она чуть не заснула.
Решив, что прошло уже достаточно времени, она поехала домой. Тихонько открыла дверь, сразу же у порога сняла туфли и направилась к лестнице.
Адам в своем кресле вылетел из гостиной, едва не сбив ее с ног. Она вскрикнула от испуга.
— Неужели нельзя поаккуратней с этой чертовой штукой? — огрызнулась Лайла. — Чуть не наехал мне на ногу.
— Хорошо провела время?
— Шикарно.
— И где же ты была?
— Ездила в Лаайну.
— В Лаайну? Сама вела машину до самой Лаайны?
— Адам, я с шестнадцати лет за рулем. В основном езжу без шофера.
— Не сердись.
— А ты не строй из себя собственника. Да, я ездила в Лаайну, потому что никогда не бывала там. Это прекрасное место, которое стоит посетить, и прочее, и прочее. Посмотрела несколько прелестных представлений, вкусно пообедала, чудно повеселилась. Это как раз то, что мне было необходимо. Но я устала и потому иду спать. Покойной ночи.
— Погоди минуту. Где ты была?
— Я же сказала тебе.
— Я имею в виду, где это ты так „чудно повеселилась"?
— Не помню. — Черта с два она ему расскажет, что провела целый вечер одна в кинотеатре.
— Выпивка или наркотики отшибли память?
— Интересно, и кто это сердится? Ну, не помню, как называется. Какое это имеет значение? По-моему, там была крыша из пальмовых листьев. — Лайла попыталась вспомнить название клуба на окраине туристского городка, мимо которого она проезжала. — Кажется, какая-то хижина.
— „Сахарная хижина"? Ты одна пошла в „Сахарную хижину"?
— Ну все та же песня. Часть вторая.
— Это самое злачное место на острове. Там есть все, что пожелаешь, начиная с кокаина и кончая венерической болезнью.
— Это мнение знатока?
Его глаза зло сверкали из темноты.
— Ты прекрасно себя чувствовала среди этого разгула, да? Ты даже оделась как девица в поисках приключений. Ты чудно вписываешься в эту толпу, где все чего-то ищут, творят все, что угодно, и чихать хотели на все остальное.
Она слегка наклонила голову и произнесла с некоторым кокетством:
— Пусть будет так, папочка. Я слегка повеселилась, но не встретила никого, с кем хотелось бы продолжить знакомство.
— Ты с кем-то трахалась?
Лайла вскипела, вначале от замешательства, которое затем переросло в ярость. Она так разозлилась, что не могла вымолвить ни слова. Адам же решил еще сильнее разбередить себе рану, которая все еще не зажила.
— Так ты за этим и ездила? — Он подъехал ближе и прикоснулся к ее бедрам. — Чтобы кто-то другой погасил тот огонь, который я вчера зажег?
Не сводя с него взгляда, она отступила назад, чтобы он не смог дотянуться, сорвала с себя венок и швырнула ему на колени. И только сейчас заметила бокал в его руке.
— Ты просто пьян. И я не собираюсь выслушивать твои допросы и оскорбления. Но да будет тебе известно, что, если бы я и впрямь отправилась, как ты мерзко выразился, трахаться, то тебя это вовсе не касается. — И уже с последней ступеньки лестницы она нанесла ему последний удар: — Дай Бог тебе доброго утра с похмелья.
Бог не внял.
На следующее утро, когда она появилась, он не смог оторвать головы от подушки. Лежал с зеленым лицом, выражавшим одно желание — умереть.
— Никакого баскетбола сегодня? — спросила она высоким, пронзительным голосом. — Никакой Уитни Хьюстон?
Адам угрожающе глянул на нее из-под нахмуренных бровей.
Лайла исполнила неуклюжий, но восторженный пируэт и продолжила:
— А я чувствую себя изумительно! Утро поистине великолепное. Ты оценил омлет с ветчиной, который Пит приготовил по особому рецепту? — Адам застонал. — Пальчики оближешь. Сколько сыра. Прямо сочился, когда я...
— Заткнись, Лайла, — сквозь зубы, со злостью процедил он.
— А в чем дело? — Она вытянула губы. — У Адама болит животик?
— Убирайся отсюда к черту, оставь меня в покое.
Она засмеялась.
— Я ведь предупреждала. Не моя вина, что ты не послушался. Что ты пил? Джин? Водку? Виски? Бренди? — Он застонал и с несчастным видом схватился за живот. — Ах, бренди. Довольно дорогая выпивка. Но ты ведь можешь себе это позволить, царь Мидас?
— Я убью тебя.
— Сначала придется поймать меня, Кэйвано. А ты никогда не сможешь сделать этого, лежа на своей винной бочке. Ну хватит, вставай, начинаем работать.
Она взяла его за руку и попыталась приподнять. Адама словно пригвоздили к подушке, он не мог и пальцем пошевелить.
— Ну, давай. Шутки в сторону. Пора приступать.
— Я не двинусь с места.
Уперев руки в боки, она глянула на него с отвращением.
— Таблетка или две аспирина помогут?
— Нет. Только смерть.
— Насколько мне известно, от похмелья еще никто не умирал, хотя уверена, молили об этом миллионы. — В ее голосе все еще сквозило хорошее настроение. — Ты совсем по-другому заговоришь, когда выпьешь аспирин... в том случае, если Бог простит и позволит тебе выжить.
Лайла ушла в ванную и тут же вернулась с тремя таблетками аспирина в одной руке и стаканом воды в другой.
— Вот, прими.
— Не хочу я этот чертов аспирин.
— Тебе будет легче упражняться.
— Я и не собираюсь сегодня заниматься. Я чувствую себя как в сортире.
— И кто в этом виноват? — Ее терпение, казалось, вот-вот лопнет. Голос уже зазвучал резко и скрипуче. — Сейчас же прекрати это ребячество и прими аспирин.
Разжав его ладонь, Лайла вложила туда таблетки. Он с силой швырнул их в другой конец комнаты. Они с легким шорохом покатились по полу. Этот едва слышный звук произвел эффект разорвавшейся бомбы — Лайла что было сил швырнула стакан с водой ему на колени. Это заставило Адама оторваться от подушек. Он подпрыгнул, задохнувшись от удивления, жутко побледнел и с недоумением уставился на растекающуюся по его бедрам воду. Не успел он прийти в себя от изумления и ярости, как вдруг послышался звонок в дверь.
Пит отправился в ближайший магазин за покупками, поэтому Лайле пришлось открыть самой. Напоследок испепелив Адама взглядом, она вышла из комнаты, вприпрыжку спустилась с лестницы и широко распахнула дверь. Трудно сказать, какая из женщин при виде другой была ошарашена сильнее.
Гостья первой обрела дар речи и спросила Лайлу:
— Вы кто?
— Нам ничего не нужно.
— Что не нужно?
— Ничего из того, что вы можете предложить, леди.