Носовая часть корабля оторвалась при столкновении и за счет инерции пропахала борозду примерно в пятьдесят метров.
Теперь она мало напоминала часть корабля - это была просто груда дымившихся обломков.
Задняя часть корабля была намного тяжелее и поэтому практически не двигалась после удара.
Глен шел по сухому, ярко оранжевому песку, шептавшему тысячами голосов под ногами, как вдруг он увидел тело отца.
Авария не искалечила его - он лежал на металлическом полу, возле искореженного кресла капитана, а его широко открытые глаза смотрели в небо, как будто стремились разглядеть невозможное - их родину, прекрасную Туле…
Сын похоронил отца под грудой камней, подальше от злополучного корабля. Глен осмотрелся вокруг - в его детский разум пробивалась леденящая мысль - он был совсем один на огромной планете…
Один!..
- Валтарис! Сам Апостол! - раздались радостные визгливые крики культистов.
Импульс боли сотряс всю сущность Дементора.
Он вырвался из воспоминаний...
Все тело дрожало… Косподобное щупальце противно колыхалось.
Весь скрюченный внезапным импульсом, он страдальчески захрипел от дикой боли которая опять нахлынула на него бесконечной, непрекращающейся волной.
Колдун пнул ногой зазевавшегося сектанта, тот с визгом попятился, закрывая полами балахона голову, страшась еще одного удара.
Но Гхорх уже не обращал на него никакого внимания и открыл дверь башенки.
Мимолетным взглядом оценив обстановку, он поднялся по обветшавшей каменной лестнице и вошел в небольшую келью где, наконец, наткнулся на то что и искал.
Посреди комнатушки, темной и мрачной, стояла массивная скульптура отвратительного существа с косоподобными щупальцами.
Оно казалось готовилось к прыжку.
Гхорх внимательно осмотрел монумент, темнота не мешала ему… что вообще могло помешать ему колдуну, некогда космическому десантнику, сверхчеловеку…
Когда-то и он был космическим десантником…
Десять тысяч лет назад произошло то, что одни окрестили Величайшей Ересью, другие Поражением Мастера Войны, третьи окрестили это лишь началом конца…
В то время многие Легионы перешли на сторону Хаоса.
Ровно девять из двадцати.
Десятки, сотни тысяч воинов? несущих в себе частицу Императора стали рабами Варпа.
В последовавшей за этим ужасной войне, Примарх сражался против Примарха, Космический Десантник против Космического Десантника человек против человека.
Девять Легионов, верные и лучшие сыны Императора, предали Человечество. Искушенные Хаосом они стали вечным проклятием Империума.
Ведомые разнообразными адептами вели непрекращающуюся войну на уничтожение.
Некоторые Легионы нашли своего бога из Великого Пантеона Хаоса.
Дети Императора стали верными Слаанешу, Пожиратели Миров - воинами Кхорна, славная Гвардия Смерти превратилась в гнилые подобия солдат, направляемые Нурглом…
Но история Тысячи Сынов была самой ужасной.
Нет более трагического, чем быть отвергнутым своим верным родителем, своими братьями, всеми людьми.
И вечно страдать, ища Ту правду. Сопротивляясь Хаосу.
Мстить неизвестно кому за свое самолюбие, фанаберию, спесь…
Ведь Магнус не предавал, не предавал…
Ошибка Примарха стоила вечного презрения и анафемы.
Сам Император отверг свое дитя, своего уродца-циклопа…своего сына.
Гхорх вздрогнул от собственных мыслей.
От странных мыслей, чересчур странных…
Он не может так думать…Это не он…
О Изменяющий Пути…
Как будто некто, словно безликий судия задает обессилевшему мозгу, миллион вопросов, а сознание выдает то что называется сокровенными мыслями.
Но это не могло быть его мыслями…
Это могло лишь Правдой.
На секунду ему показалось что он разговаривает сам с собой, отвечает на вопросы статуи напротив, мертвыми уже десять тысяч лет губами.
- Почему? Почему я здесь?
Тишина не отвечает.
Она не может ответить, но здесь что-то есть…да-да…есть
Что-то бесконечное страшное есть в этом месте, во всей земле Киммера.
На песке, впитавшем кровь древних войн, на камнях с таинственными знамениями, даже в каком-то странном воздухе…
И здесь как будто бы ожили сами стены и запыленная статуя чудовища, Гхорх ощущал это.
Здесь ожили старые воспоминания, мысли… литания…
Он ощущал бесконечный психический поток мощной энергии, мертвой, усталой и такой бесконечной, словно это был сам Космос.
Гхорх поправив почерневший плащ, опустился на колено.
Мельком он взглянул на страшные знаки, усеявшие пол кельи.
Некоторые были выполнены в форме глаза, другие - дланей сжимающей меч…
Страшно заболели глаза… его глаза… безумие… он ощущал их.
Потом изображения слились воедино, замелькали страшным калейдоскопом… оставляя неясные очертания.
Резким движением он сорвал с пояса небольшой мешочек, щедрой щепотью разбросал вокруг странные бесцветные кристаллы.
Еще одно странное свечение озарило комнату, серая пентаграмма, словно духовный щит, окружила колдуна.
Знаки на полу на секунду угасли, но через секунду вспыхнули новым теперь бурым светом.
-Я знаю, что ты придешь… - пробормотал Гхорх, он покосился на пентаграмму и тихо зашептал странные темные заклинания…
Изменения коснуться этих мест, и станет земля морем, а море - землей…
Боль пришла не сразу, веером она пронеслась по всему телу, заставив колдуна злобно выругаться, он стал сопротивляться, шепча древние молитвы, которые заучил, которые как будто знал с рождения Легиона.
Второй импульс боли был страшнее, он проник в его сознание, терзая больной мозг.
Но и на этот раз Гхорх подавил боль, призывая свое божество.
Мягко зашелестело по келье: - Тзинч, Тзин-н-нч…
Стало немного легче, словно он вздохнул глоток чистого воздуха.
Медленным движением колдун открепил от пояса небольшой серый сверток и положил на пол, потом мягко, насколько это позволяют латные перчатки, развернул его.
Это был полуистлевший пергамент, на котором были набросаны корявые, словно написанные ребенком рисунки.
Странные указующие знаки обрамляли рисунки, как будто указывая очередность прочтения.
Внизу документа располагалась необычная ромбовидная печать.
- Даже ты, Ахриман, мог бы мне сейчас позавидовать… - улыбнулся Гхорх и тихо меланхолично произнес. - Глаз, не мигая, смотрит во тьму.
Секунда, и в руке замелькал призрачный голубоватый огонек, который осветил на секунду все пространство кельи.
Пламя торжествующе забилось в экстазе, изгоняя мрак.
Гхорх вздрогнул, на секунду ему показалось, что за ним наблюдают.
Странный мерзкий холодок пронзил все естество колдуна.
Но он продолжил…
- Тьма, расступаясь, зовет… Его тень.
Колдун не заметил, что чудовищная статуя приобрела еще более ужасающие черты.
Вытянутая морда хищно осветилась, в маленьких глазках заиграли маслянистые тени.
Показалось что существо усмехаясь смотрит на глупого маленького человека.
Колдун даже не взглянул на изваяние, он был занят своим таинственным ритуалом, осторожно поднес пламя к пергаменту и довольно усмехнулся.
- Дорогу осилит идущий! Славься, Изменяющий Пути! Славься…
- Тзинч, Бог Единый и Властвующий!- словно ответила келья.
-Siknaalus Opus dectis ctar, -прошептал Гхорх. - Освящаю это место твоим знамением Господи! Твоей бесконечной тенью, вечными переменами, взываю к тебе.
Ему откликнулись серые тени, на секунду выступившие из мрака.
- Тзинч! Славь Его!
Пламя в руке колдуна приобрело красноватый оттенок.
- Укажи кто он, Владыка? - прошептал Гхорх.
- Славь Его, слуга, славь.
- Алио, Астио, Кветус.