В прекрасных креслах из массивного черного дерева, что примыкали к диванам, восседали два человека. Два инквизитора. Учитель и ученик.
Один из них, Великий Инквизитор Джулиан Самаэль, Гнев Божий, одетый в скромный черный балахон, сосредоточился на некой рукописи в своих руках.
Осторожно латными рукавицами, он перебирал желтоватые страницы живой истории, но в тоже время он внимал своему ученику. Это была одна из потрясающих способностей Великого Инквизитора.
-…Он уничтожил планету, Ибрагим- послышался наконец скрипучий голос, от которого Стракач вздрогнул- Человек, наделенный таким правом, опасен. Такой человек подобен урагану, вихрю, сметающему все на своем пути. Он страшный пережиток древних времен, тех лет, когда воля одного человека решала многое.
На этого человека возлагались большие полномочия. Он мог карать и никто, повторяю, никто не мог препятствовать этому.
Он - вершитель судеб, как ты однажды сказал, там на корабле…Я перечитывал Dictatura Imperials, и в первый раз за многие годы так и не понял что толкнуло Великий Совет Терры, а может и самого Императора, прислать сюда, к Северному пределу, этого человека…
Лорд Самаэль устало вздохнул, отложил манускрипт на пюпитр, что возвышался рядом и обернулся к своему собеседнику, молодому человеку с резкими чертами лица.
- Дорогой ученик, я думаю, мы скоро встретимся с ним. И ради Императора не говори того, что я сегодня услышал. Я ценю тебя за твою прямоту, но многие указывают на то, что ты зарываешься и позволяешь себе многое из того, о чем должен молчать.
Пока этот человек наш союзник. Запомни это…Он центр обороны, он командующий, он здесь Верховная Власть.
Я не менее твоего взбешен обстоятельствами гибели планеты, но поверь пока, умерь свой гнев.
Старайся выдержать паузу и быть мудрее. Ошибка с нашей стороны будет иметь фатальные последствия.
Говоря эти слова Самаэль, лукавил, изображая само спокойствие, он был разъярен похлеще своего ученика и в тоже время поражен смелостью этого человека - Диктатора.
То, что он узнал из своих источников, разозлило его еще более.
Приказ Диктатора, взявшего на себя ответственность элиты Империума, ужасал.
Решение было немедленным, оно было бесповоротным и жесточайшим по всей своей сути. Сигма-16, сельскохозяйственный донор Цитадели Империума, миллиард трудоспособного населения, было сожжено в священном ядерном огне, за какие то часы.
Страшная бомбардировка, смела с лица планеты все живое.
Испарились моря, горы сравнялись с землей. Эскадра, и ее флагман “Несущий Бессмертный Свет” сделали свое страшное дело.
После этого ни в одном приходе, ни в одной даже захудалой церквушке не говоря уже о центральных капеллах, не был отслужен молебен об успокоении душ.
Бомбардировки не было. Ее не могло было быть.
Еретики не нуждались в прощении.
Впрочем, то, что инквизитор узнал о Магистрате, подтверждало первые предположения умирающего кардинала Миллса…
Уничтожение капеллы только говорило в пользу теории учителя Самаэля…
Вообще это был первый вопрос, который он, Великий Инквизитор, собирался задать правителю сектора.
******Ибрагим первым поднялся из кресла, свидетельствуя о своем почтении к учителю.
Мы там где должны были быть, милорд- глухо вымолвил Стракач, на миг ему показалось что Великий Инквизитор не слышит его, странная улыбка, злобная, ненавистная мелькала на устах Джулиана Самаэля. Он будто бы выражал этим свое желание столкнуться в схватке с этим таинственным Диктатором. Столкнуться и победить.
Стракач задул свечи около своего пюпитра, вознес похвалу Императору Всеблагому, чей образ висел над головой, после чего обернулся к Самаэлю.
Тот никак не отреагировал.
- Милорд!- напомнил Ибрагим, сам он тенью выскользнул из транспорта, тут же озаботился трапом, для Великого Инквизитора.
Расставил гвардейцев согласно этикету прибытия. Но его поползновения прервал сам Джулиан, он отпустил встревоженных солдат и с усмешкой напомнил ученику.
- Мы на Туле, мой юный друг, эта земля примитивна до наивности, будьте проще,
оставьте жеманные манеры, хотя бы пока. Не учить же простых солдат этикету. А вообще - он на секунду как будто задумался - Меч и ярость, сделают здесь более, чем все эти непонятные для многих манерные па.