— Вперёд брат. На войну, — сдержанно ответил Данте. — Вергилий, передай мой приказ — пусть отряд готовится на улице к выходу. Готовность три минуты.
— Так точно, господин капитан.
— Нужно шумануть Дюпону и этому… Комарову.
— Я этим займусь, а ты иди готовь солдат, — сказал Данте и быстро прильнул к рации. — Дюпон, приём?
— На связи! — раздался бодрый голос.
— Принимай пост обороны. Мы выдвигаемся на север для остановки сил противника.
— Есть. Да поможет вам Бог!
— Комаров, — сменив канал, воззвал Данте. — Комаров, приём!
— Да, — послышалась грубая меланхоличная речь. — Комаров на связи.
— С севера наступает противник и у нас задача не пустить его в деревню. Ты с нами или останешься на обороне?
Спустя пару секунд молчания, пришёл ответ:
— Мы поддержим вас в контрнаступлении.
— Хорошо, жду вас на улице через четыре минуты. Конец связи.
Данте помедлил перед выходом, его рука воспоминаний одёрнула перед выходом и в памяти возникли образы семьи, картины того, что он может потерять. Там, за стеной здания рвутся наряды и гибнут люди, а его сознание унесено в далёкий град на семи холмах, где средь зелёных кущ Императорского Паркового Ансамбля он гулял с женой, наслаждаясь ароматом цветов и прохладой. Даже сейчас на мгновение аромат пороховой гари и вечерний жестокий хлад отступил перед воспоминаемыми чувствами.
— Ох, Сериль… — прошептал Данте.
Как бы он хотел сейчас быть в Великом Коринфе и гулять с семьёй, не видеть крови и смертей, не слышать громогласных барабанов войны, но таков приказ Канцлера, такова воля его родины и он должен её исполнить. Таков долг.
Он спустился на первый этаж и, минуя позиции стрелков Дюпона, скрипнув деревянной дверью, вышел на улицу, где его ждала приятная неожиданность. Через сгущающийся мрак, достаточный для того, чтобы не включить ночное видение, он разглядел два десятка солдат в серых шинелях с лёгкими бронежилетами. Они стоят возле чернобронных «палачей» и облачённых в цвета ночи воинов Комарова.
— Я младший сержант Франц Гэб.
— Франц Гэб, — вторит полушёпотом Данте. — Что вы тут делаете? Ваше место на передовой, младший сержант.
— Нас отправил майор вам в помощь. Он думает, что к нам движутся части десантного полка и вам понадобится помощь.
— И насколько они хороши, ваш майор не уточнил?
Внезапно раздалась пальба со стороны дороги, громкие звоны пальбы донеслись с криком, суть которого Данте понял, хотя речи людей Комарова не понимал:
— Контакт!
— Как они обошли системы обнаружения!? — раздался крик отчаяния.
— Не важно! Отстреливаться!
Явившись из тени, странные воины неведомой страны под жужжание необычных орудий, вошли в пламя битвы. В серой облегающей броне, полностью скрывающей тела, с алыми беретами на голове, ударил противник. В его руках слегка дёргаются тонкие серебристые автоматы с длинной обоймой, за которые держатся солдаты, посылая из узких дул иглообразные снаряды, что со страшным свистом рассекли воздух.
Данте пал в грязь, прямо у порога, спасаясь от вездесущего роя пуль. Солдат рядом с ним рухнул бездыханным телом на землю, и капитан увидел, что из его брони торчит четыре шипа, впившиеся в грудь.
Рейх ответил громогласными залпами, по юрким бойцам и серая броня треснула. Двое из пятнадцати десантников встретились с вихрем разрывных снарядов, и их панцири треснули, и серая поверхность раскрасилась алой кровью.
— Контрнаступаем! — приказывает Данте.
Капитан поймал на прицел десантника и завалил его градом пуль, тут же переведя автомат и засыпав смертоносными залпами противника. Яго с отделением отошёл в бок, скрывшись за зданиями, и ударил с фланга, давая солдатам Рейха и Комарова сыграть роль молота. Ощутив давление сбоку, десант не пошёл вперёд, дав провалиться удару во фланг.
— Проклятые умники! — выругался Яго, понимая, что его выманивают на открытое пространство дороги, где его изрешетят.
Сменив обойму и скрывшись за углом крайнего строения перед дорогой, он приказал держать позиции. Враг сместился в другую сторону, уйдя немного к линии фронта, но там, рискуя жизнями, по ним ударил Дюпон. Неслышно покинув дом, скрываясь за тишиной, они уподобились коварному удару кинжала. «Пурпурные кресты» сблизились с десантом и на близкой дистанции открыли огонь. Тяжёлые автоматы озарили пространство единым сверканием, и отделение десанта захлебнулось в крови и огне, пытаясь отойти.
— За Господа, Канцлера и Рейх! — прокричал Дюпон, переходя в наступление.
— Я благодарю вас, — сказал в рацию «Пурпурным крестам» Данте. — Но, пожалуйста, вернитесь на огневую позицию.
— Хорошо, — смирился Дюпон. — Да будет на то воля Его.
Данте махнул и повёл остатки воинства за собой, приказав им рассыпаться цепями, и тут же тридцать пять человек рассеялись возле дороги. По центру, по дороге, сзади тянутся люди Комарова, прикрывая тыл, а перед ними обычные солдаты. С правого фланга, ближе к линии фронта тянется отделение Данте, а с лева от дороги идут воины под командованием Яго.
— У них впереди мобильный штаб, — говорит Данте. — Мы должны его обнаружить и уничтожить.
— Ave Commune! — раздались впереди крики. — Да падёт смерть с небес на врагов народных!
Имперцы встретились с огневым сопротивлением и снова странные иглы растерзали пространство. Данте присел на колено и его автомат загрохотал, сея зёрна смерти, немедленно восходящие и приносящие ужасающие плоды. На выжженной земле, где даже трава стала практически золой, негде спрятаться и единственным укрытием становится броня. Не менее двадцати солдат преградили путь перед штабом.
— Нужно прорываться! — кричит Яго. — Эти засранцы нас долго не удержат!
Огромный вертолёт, под сенью лопастей которого расставлены ящики и контейнеры, обложенный мешками с песком и обрытый траншеями и укреплениями, стал оплотом Директории Коммун здесь. Тихие лазермёты открыли огонь, и пять сотен метров не стали непреодолимым расстоянием. Тонкие нити энергии сверкнули над полем и едва не задели одного из солдат императора.
— Нас прижимают!
Обычные солдаты из Армии Рейха попытались наступать по центру, но половина мгновенно усыпала землю мёртвыми телами, а оставшиеся легли на землю. Данте со своим отрядом обошёл врага и открыл огонь. Серые костюмы не выдержали и треснули, десантники стали умирать один за другим и бросились отступать.
— В атаку! — устало приказывает Данте. — Общими усилиями мы их задавим!
Вертолёт, ставший штабом, окопался и полтора десятков солдат его пытаются удержать. У Данте в строю восемь бойцов, у Яго столько же, от двух отделений осталось только пять человек, и только Комаров сохранил всю десятку.
— Нас вдвое больше! — самонадеянно заявляет Данте. — Мы их раздавим. Вперёд!
Орудия продолжают неустанно выть, и солдаты наступают, сближаясь с укреплённым вертолётом. Данте видит, очертание летательной машины — приплюснутый, но длинный, с двумя лопастями и крылами, под которыми покоятся автоматические орудия. Данте прилёг на пропаханную и смердящую гарью землю и через прицел разглядел корпус «лазермёта», и как только оружие оказалось на образе перекрестия, капитан залил его звенящей очередью. Стрелка отбросило назад, а пули разбили на металлолом «карающую руку» Директории.
Данте разглядел на вертолёте символ — алая звезда, внутри которой восемь чёрных стрел и это вызывало поток радости. Это знак штабной машины, внутри которой, по-видимому, сосредоточен центр наступления или даже может есть человек, отвечающий за командование.
— Наступаем! Это командный вертолёт. Накроем его и сорвём наступление Директории! — криком и взахлёб приказывает Данте.
— Ave Commune! да падёт смерть с небес на врагов народных! — пытаются поднять себе дух десантники.
Игло-пули оказались эффективным средством и ими уничтожены все обычные солдаты Армии Рейха, но Данте всё равно. Под его командой всего пол десятка бойцов, однако капитан окунулся в транс битвы и его манит единственная цель — уничтожить противника и выжить всеми силами при этом. Инициатива на его стороне, однако, чаша битвы поспешила качнуться в иную сторону: