— Противник смог удержать занятые позиции и отбросить наступающие части Рейха. У Либеральной Капиталистической Республики было преимущество в виде роботизированных военных подразделений, — вмешался Андронник. — Мы не можем дальше осуществлять продвижение на территорию противника.
Наступила напряжённая тишина. Яго было хотел продолжить диалог про то, что Канцлер вообще зря начал эту войну, но если уж взялся за дело, то необходимо его довести до законного финала, а Андронник и Вергилий принялись бы его образумить фактами и словом.
— Ладно, — решил перевести тему Данте. — Меня больше волнует, почему «Крылья ветра», который должен был нас прикрыть, отошёл?
Ордена, о которых вспомнил каждый, явились странным явлением для Рейха. Они могли быть наследниками элитных подразделений первоначальных крестоносцев, но это не так, ибо они продолжатели дела, которое начала гвардия великих полководцев. Десять орденов, стоящие над всей армией Рейха, им даны беспрецедентные для Империи полномочия.
— Меня это тоже беспокоит… наши братья, — с дрожью в голосе заговорил Вергилий. — Те, кто с нами сражался два дня вот так взял и бросил нас.
Данте обратился к воспоминаниям. На его указательном пальце блестит серебряное кольцо, отражая свет тусклых ламп. Память наполнилась воспоминаниями об огне и крови, которые наполнили траншеи Иллирийской Тирании, где он мог обрести гибель, но был спасён. Они пробивались через неистовый заградительный огонь пулемётов, автопушек, огнемётов и лазпушек, которые превратили участок фронта в подобие выжженного ада на земле. Тогда его рота заняла край обороны противника и оказалось почти в окружении сил неприятеля. Танки и пехота, обличённые в форму цвета густого синего свинца бросились на них, под прикрытием инфернальной артиллерии. Данте не забыл, как они топили в крови сотни людей, как рвались рядом снаряды и смерть шла среди «Палачей» одного за другим забирая братьев. И когда наступил момент последней атаки — собранный в израненный кулак сводный полк врагов ринулся на выживших тридцать человек, им пришли на помощь. Чёрные Судьи, Крылья Ветра и Поборники Справедливости — все они встали на защиту измученных побратимов, обратив врага в бегство героическим наступлением, несмотря на тот весь ужас, который вылили иллирийцы лазпушками и огнемётами на вновь прибывших. И то кольцо, что блести на пальце Валерона было подарено одним из капитанов «Судей» в знак вечной дружбы и взаимопомощи… такая практика подарков между орденов закрепилась и многие воины носят украшения, которые были даны им побратимами.
— Так, а что они вообще тут забыли? — из размышлений Данте вывел недовольный голос Яго. — Их же забросили куда-то на Балканы? Так чего они тут забыли? Кстати, а кто из наших там ещё?
— Судя по данным имперских стратегических карт, и при анализе приказов Координационного Совета Империи сейчас базируются в разных частях южных Балкан пять орденов. Крылья Ветра, Поборники Справедливости, Гвардия Рейха, Чёрные Судьи, и новый, только сформированный в Великом Коринфе — Серебряные Гоплиты.
— И что они там все забыли? — возмутился Яго.
— Об этом испросили сами Консулы этих пяти орденов, — ответил Вергилий. — Они сослались на боевые действия, которые сейчас идут на Крите.
— После проведения операции «Закат», на Крите, согласно данным имперской разведки, осталось не более полка армии Великого Израиля и полтысячи солдат Аравийской Конфедерации. Согласно военным доктринам там необходимо использование авиации и достаточно будет обычной пехоты из Армии Рейха.
Поправляя балахон, Андронник сложил металлические пальцы меж собой, продолжая холодно говорить:
— Судя по приведшим данным из Новой Спарты, ордена даже не принимают участие в боевых действиях.
— Странно всё это, — буркнул Яго, поставив перед собой флягу. — Ну, что, предлагаю отметить, что мы выжили сегодня.
Первый прильнул к серебристой фляжке Яго, немного отпив, и передал её другому человеку, держа за гравировку в виде виноградной лозы, при этом говоря:
— А чем ты теперь займёшься, Вергилий? До меня дошёл слушок, что ты решил покинуть нашу бравую службу.
— Что ж, — отпив немного из фляги, начал мужчина. — Слухи оказались верными, и действительно думаю, что пора. Через недельку думаю подать рапорт и отправиться в Милан.
— А что так? Чегой-то ты решил нас покинуть.
— Знаешь, что-то мне подсказывает, что у Рейха наступают иные времена. Воевать больше не с кем, да и я ещё пожить хочу, а добровольцев у Канцлера будет, хоть отбавляй. Вот прям чувствую это.
— Тебя кто-то ждёт в Милане? — аккуратно спросил Данте, улыбнувшись и смягчив голос.
— Да. У меня остался там старый отец… держит маленькую книжную лавку. И… — с выражением тепла в глазах, неописуемой радости, затянул момент Вергилий. — Мари. Она с меня взяла клятву, что я вернусь с этой войны.
— Скажи Вергилий, ты же уже с нами около года гоняешь вражину?
— Да, в славных сражениях объединения Империи мне поучаствовать не удалось. Вы ведь пять лет тому назад хлопнули ядерной бомбой Союз и накрыли Балканы.
— Верг, я помню, что когда мы сошлись с Турецким Султанатом за Константинополь и острова, тебя ещё не было, а во время зачистки северной Африки, — Данте задумался, приложив ладонь к подбородку. — Старой Кирены, вроде, ты шёл со мной в первой роте.
— Всё так, капитан. В Милане был призван и тут же отправлен к вам в орден по специальному запросу о новобранцах.
— Ты ведь этого служил, — Данте взял флягу и резким движением отпил из неё. — Не упомню только где.
— Да. Тринадцатый мотострелковый полк «Налётчик». После него я устроился в полицию.
— Зачем ты к нам вообще пошёл? — вопросил Яго, подтягивая флягу — Сидел бы себе в Милане, помогал отцу да жил бы со своей Мари… не, я не осуждаю, просто диву даюсь, зачем ты полез на самый рожон.
— У нас в полиции были учения по результатам, которых мне предложили перевестись в ваш орден и я согласился.
— Ты еле-еле перескочил через четверть века своей жизни. Зачем тебе это? — после вопроса Яго передал флягу Данте.
— Знаешь Яго, сколько бы ты не поносил Канцлера, но он действительно великий человек. До него Милан был помойкой в руках Лиги Севера, и тамошняя армия ничем от банды не отличалась, но после его прихода всё изменилось. Я всегда мечтал достойно послужить своей стране, у меня отец сам был военный.
— Ох, чую я не только в патриотизме дело, — грубовато сказал Яго. — Что-то ты не договариваешь.
— У тебя проницательный ум, Яго…. что греха таить… тут хорошо платят.
— Ради Мари? — тут же, скоротечно и чутко предположил Данте. — Ты копишь деньги для неё?
— Да. Точнее для нас. Мы ещё не семья… хочется после службы хорошо свадьбу отпраздновать
— Ладно. С этим малым всё ясно, — Яго на секунду умолк, чтобы приложиться к фляге. — А ты сам, брат, куда хочешь податься, когда всё закончится? Вернёшься к Сериль и Марте?
Данте взял флягу из рук брата и немного отпил.
— Да. Я как наш Вергилий — мне тоже пора отдать рапорт и уйти со службы. Меня ждёт жена и дочь. Я пятнадцать лет отдал Империи на службе, а Рейх? Так он теперь в безопасности… не думаю, что найдётся сумасшедший, кто на него нападёт.
— Ага, и нет такого идиота, который бы восстал против власти Канцлера.
После слов Вергилий лёгкий смех прокатился по столовой. Никто не может поверить, что Рейх расколется, а сама мысль о мятеже кажется абсурдной. Как может восстать народ, который был избавлен от ужасов кризиса, которому принесли прогресс и процветание? Сама мысль о восстании кажется сумбурной и смешной, до нельзя невозможной.
— Что ж, ты нас покидаешь, брат. Это я один теперь буду за вас двоих пахать, что ли? Значит, пока вы будите в отцов играть, да на работу по утрам ходить, я с автоматом на передовой плясать по траншеям буду?
— И ты давай с нами, — ретиво предлагает Вергилий. — Найдёшь себе подругу.
— А кто вас защищать будет? Данте и рота — вот вся моя семья.
Данте повернулся направо, и его сердце слабо кольнуло от того, что они забыли про одного из своих товарищей, который глубоко погрузился в собственные размышления и кажется, выпал из их разговора.