— Из-за этого вы так ненавидите либералов с севера?
— Давайте лучше готовится к наступлению, — резко оборвал капитан. — Скоро выдвигаться.
Данте отстранился, глубоко задумавшись. Сегодня для него действительно плохой день — они попали в полный водоворот событий, его руку поранили, а сам он едва не погиб. Но больше всего его трогает лёгкое беспокойство по тем, кого рядом с ним нет — союзниках из орденов, о побратимах. В памяти Данте всплыли картины прошлого, где он сражался в Иллирии, бился на Балканах и умирал на улицах Стамбула вместе с воинами из Чёрных Судей, Поборников Справедливости и Крыльев Ветра. Там, он пробивался вместе с ними к вражескому командованию, помнит, как делил одну палатку с людьми из этих орденов, запомнил лица некоторых бойцов, которые видел во время еды из одной миски и пил воду из одного графина. Кличи верности — «За право, закон и Канцлера!» — возглашали Чёрные Судьи; «Мы несём возмездье императора подобно урагану» — молвили Крылья Ветра; «Верностью Рейха мы принесём свет!» — кричали Поборники Справедливости».
Но теперь их нет. Как год они сторонятся своих братьев, окопавшись на Балканах, лишь изредка появляясь на театрах военных действий. Смотря вслед уходящему капитану, Данте видит в этом символ того, что медленно побратимы удаляются от них. И Данте пугает то, что может быть дальше, но он отбрасывает эти мысли, полностью концентрируясь на операции.
Глава 1. Конец «Святейшего крестового похода»: Коршуны свободы
Коршуны Свободы
Через два часа. Северные окраины города.
Данте движется медленно, аккуратно ставя ноги на асфальт. Вокруг него лишь руины и полыхающие остова зданий, внутри которых слабо горит огонь, и тлеют деревяшки, поднимая в воздух едкий густой дым, который стало естественной массировкой.
На самом краю городка, на его северном пределе, раскинулся призрак великолепия былого времени — огромный пятиэтажный дворец, покрытый сетью трещин и выбоин на серых выцветших стенах. Где-то ещё видны слои светло-розовой, как закатные облака, краски, но большая часть постройки отразила на себе цвет безвыходности и мрачности. Со всех сторон видна трёхэтажная постройка, выполненная в форме прямоугольника, с черепичной крышей, которая похожа на трапецию. От каждого торца исходит полукруглая стена, на месте встречи, которых расположены ворота, обитые листами ржавого металла и укреплённые кусками древесины. Стены у самого подножья укутаны метрами колючей проволоки, перед которыми выставлены противотанковые ежи, а единственный вход запечатан пулемётными гнёздами, десятком автоматических турелей и КПП, у которого, слабо тарахтя, ютятся два танка.
Капитан выбрался на оптимальный рубеж, тут же найдя укрытие и спрятавшись за разрушенной и обласканной сажей стеной, обратился по рации:
— Цель в пределах видимости. Не более пятисот метров, — Данте присмотрелся и так же проговорил. — Противник патрулирует периметр. Не больше десяти человек на патруль.
— Что по возможным местам прорыва, братец?
— У них на юго-западе есть дыра в стене, однако там наблюдается концентрация сил противника. У самой дыры два крупнокалиберных плазмогана, и три огневых точки.
— Может, наши металлические друзья подберутся поближе и…
— Простите господин Яго, что вас прерываю, — на линии появился ещё один голос, оттеняющий металлической безжизненностью. — Но эта возможность полностью исключена в силу того, что у противника расположены стационарные телевизоры и наше приближение они смогут распознать.
— Андронник, удастся распознать вражеские подразделения, их специализацию, вооружение и уязвимые места в обороне?
— Я могу вам об это доложить сейчас, господин капитан.
— Докладывай.
— Первичный визуальный анализ показал, что объект находится под защитой элитного конфедерально-республиканского подразделения «Орлы свободы», которое находится в подчинении Совета Корпораций Либеральной Капиталистической Республики. У них на вооружении штурмовые винтовки М-61, два танка «Лира».
— Постой.
Данте взглянул в бинокль, различая оружие в руках солдат — вытянутые и тонкие автоматы, с оптическими прицелами и сдвоенными магазинами. Облачены они в полностью прилегающие костюмы из какого-то блестящего материала, похожего на пластик, лица их скрыты за черными, как уголь, стекольными забралами шлемов. Парень перевёл взгляд и смог рассмотреть две приплюснутых серых машины, башни которых так же приземисты и от них исходит длинный блестящий ствол.
— Продолжай.
— У противника два плазмагана у юго-западной стены, а также имеются у КПП не менее десятка автоматических стационарных энергетических орудий «кратер».
Снова бинокль Данте обратился линзами к постройке. У разбитой стены он видит два орудия, которые спрятались за навалом мешков с песком. Каждое из них объёмистое и пузатое, похоже на короткую огромную пушку, обитую странным переливающимися всеми цветами радуги металлом. Дальше, перед самыми главными воротами, он видит одноэтажную конструкцию, смахивающей на маленький терем, собранную из жести и шлагбаумом перегородившей дорогу. Рядом с ней роится десяток стволов на треногах, вкопанных в насыпи из каменных щепок и строительного мусора, на обратной стороне которых имеется увесистый коробчатый источник питания.
— Кажется, они хорошо окопались… поганцы.
— Да, Яго, — Данте присел, касаясь стены и перчаткой счерчивая сажу. — Это их штаб… и наша цель, от которой зависит судьба битвы за город. Андронник, что говорят разведчики?
— Силы противника отходят к штабу. С юго-востока и запада к нему подтягиваются по две роты соответственно, каждая из которых насчитывает не менее сотни боеспособных единиц. Если они продолжат движение, то попадут в ловушки, подготовленные моими киберариями.
— А что с помощью? Родина нам не подкинет подарков? Там из штаба никто не почесался, чтобы мы справились?
— К нам на помощь было отправлено отделение ордена «Пурпурного креста», в количестве пятнадцати человек и бронетранспортёра. Они в пределах двадцати минут.
— Вот это чудно. Брат, ты подумал, как мы эту падаль будем вытравливать?
Данте переключил канал, щёлкнув на кнопку у воротника, и обратил речь:
— Комаров, приём. Комаров.
— Я на связи.
— Вы сейчас где? Твои снайперы на позиции?
— Мы только спустились под землю. Судя по планам, которые нам дал Андронник, мы выйдем на место через минут десять-пятнадцать. Как поняли?
— Понял тебя. Прикажи своим снайперам убрать двух бойцов за тяжёлыми орудиями у юго-западной стены через минуту. Как понял?
— Понял вас хорошо, Данте. Ещё что-то?
— Нет. Конец связи.
Переключив канал, Данте снова оказался на связи с братом:
— Яго. На тебе танки. Начинай их уничтожение через пятьдесят секунд. Андронник, пусть твои киберарии займутся уничтожением позиций с пулемётами на юго-западе. Выступаешь вместе со мной. Всё, понеслась.
Внезапно из рации донеслись немного хрипловатые слова Яго:
— Брат… прошу тебя… будь осторожнее. Ты же не хочешь оставить дочь сиротой.
— Постараюсь. Я же им обещал… ты же помнишь.
— Да. А теперь давай возьмём этот сарай для Рейха, если ему так он нужен.
Затвор автомата в руках Данте звонко лязгнул. В памяти возникли образы, явления прошлого, которые вспыхнули огнём тёплой меланхолии и радостной печали. Он вспомнил сад, прекрасный роскошный сад, устроенный насельниками одного старого монастыря у Великого Коринфа. Яркие и сладкие ароматы цветов наполняли воздух и он, гуляя с женой и дочкой, по умащённым камнем дорожкам разглядывал изумительную картину природного изящества. То было перед самой отправкой их на фронт, и именно там, под стенами древнего монастыря он дал клятву, молитвенно обещал, что вернётся.
Теперь его лёгкие наполняет отфильтрованный воздух, но он знает, что тут всё пахнет гарью и смертью. Его не окружают стены зелени, в которой проглядываются разноцветные проблески удивительных бутонов цветов. Вместо этого на многие километры стелятся пейзажи выжженных пустошей и разорённых селений. Здесь нет добрых насельников монастыря, вместо них грозные капелланы, читающие псалмы для обычных солдат Рейха, а храм заменяют полевые часовни. Но Данте помнит о клятве, старается не забывать, что его ждёт семья, что у него есть дом, где ему рады, и он не может погибнуть, не может положить свою жизнь на алтарь мимолётной победы.