И наш в том не исключение! От какого-такого великого добра это сделано? Я сужу, пусть судят и меня. Но по Кривде все кругом, ох и по Кривде!
— Так и пишут же — Правда к небесам вознеслась, а Кривда — по Земле бродит, — усмехнулся Всеслав, а затем уже серьезно добавил, — По-моему, основная заслуга христианства именно в том, что оно утвердило понятия Зла и Добра.
— Ой, ли? Это общее заблуждение.
Христианство не придумало ничего нового. Заратустра, то бишь по-гречески Зороастр, первый из известных мне пророков, по меньшей мере за двенадцать веков до Христа говорил, и Гаты это подтверждают:
«Воистину есть два первичных духа, близнецы, славящиеся своей противоположностью. В мысли, в слове и в действии — они оба, добрый и злой…» И так далее. Когда духи эти впервые столкнулись — появилось бытие и небытие. Первый, Ахура-Мазда — добрый, святейший и праведный, выбрал бытие. Заметь! Праведность — от слова «Правда». Его противник в зороастризме — Ангхро-Майньу*, тоже первичный, но крайне зловредный дух, отец лжи — он выбрал себе небытие… Этим Заратустра хотел подчеркнуть тот выбор между добром и злом, который делает в своей жизни всякий человек. Вся этика христиан взята у иранцев! — выпалил Игорь и отхлебнул из чашкиА у тебя отличный чай?.
— Спасибо. Но, как я знаю, ни одна другая религия мира не исповедует милосердия и прощения. Разве еще буддизм? И когда я вижу переходы метро полные нищих, я спрашиваю себя — хорошо ли то, что они нищие?
— Милосердия? Да. Но не «прощения».
Многие из нынешних уличных бродяг виноваты сами, они пили, кутили, доверяли прощелыгам, голосовали все, как один, ну и получили по заслугам и это справедливость.
— Но мне их жаль! — молвил Всеслав.
— И мне! Мне тоже их жалко, однако, нет худа без добра. Кто-то на их примере научится уму разуму. Значит, нельзя утверждать, что это Зло или порождение Зла.
— Хорошо, Игорь, я привел неудачный пример. Пусть хозяин бьет свою собаку. Не надо космологии! Скажи — это Зло? Подонок изнасиловал девушку — это Зло?
— Да! Это зло. Я вовсе не отрицаю категорий морали, но есть нечто более первичное — Справедливость. Ею и надо руководствоваться. И Добро — это не справедливость! Если собака меня укусила ни с того ни с сего — я ее пристрелю. Хозяин собаки, но ты ведь понимаешь, что речь здесь совсем не о животных, посчитает меня злым, да и сука тоже, но это ведь ложь! Скажи, я злой или добрый?
— Не знаю.
— И Бог, коли созданы мы по его образу и подобию, также не может быть ни добрым и ни злым. А справедлив он в меру того, как того хотят люди. Кто в первую очередь хочет? А все они — жрецы. Какое такое православие вновь насаждают в наших школах, проповедуют в эфире, демонстрируя бесконечные службы. Кто это возомнил, что Россия — православная страна. Ею и Русь-то никогда не была. А почему бы вновь не вернуться к язычеству? Чем плох индуизм?
Буряты, а их не так мало — буддисты. Да и магометанство, на первый взгляд, вовсе не такая изуверская вещь, как вещают газетчики. Выбор веры — это вопрос личности, отдельного человека, но не общества и государства, вместе с ним. Хоть в чем-то, но большевики были правы.
Христианство всегда было наиболее нетерпимой религией. Остается ею и поныне, когда со всех трибун трубят нам о всеобщем согласии и примирении. Было бы странным, если в ответ на принуждение у меня, например, не рождался бы протест. И дело даже не в том, что когда-то с подачи церковников истребили несогласных. Верные продолжатели идей вечно перегибают палку.
Христианство — это лингвистическая экспансия. Языческое, еще арийское, «дэва», то бишь «бог», дало начало слову «дьявол». Экий поворот? Смешно? Лучезарный Световит вдруг сделался Люцифером. Ничего не напоминает, Всеслав? Все в лучших традициях. Ты посмотри как засорен наш язык. Он дважды засорен, трижды!. Ты же прекрасно знаешь, что язык и имя человека оказывает влияние на всю его дальнейшую жизнь. Сколотский Колоксай — человек-солнце — стал Николаем. Связи нет между Никэ — богиней победы, отсюда и Нико, и Коло — русским Колей. Вот и пресмыкаемся всю жизнью. А Иванов развелось видимо невидимо? У тебя имя редчайшее по нынешним временам… И что же? Снова крестят? Снова Иоаны, Петры, Ильи, Микаэлы? Нет у нас «боров» — не способны славяне бороться. Не так много «славов» все больше Борисами да Стасиками кличут — и славы не осталось у русских. Что же, все сначала? Это усеченное Влад вместо Владислав. Ни одного же нормального имени на слуху нет — Зяма, Ростик, Маня, Леня, Геня, Кеша…