— Выпей…
Мышонок оттолкнул руку. Он находился в дансинге. Музыка рассыпалась колокольчиками, восемь красных огней над стойкой замигали.
— Выпей…
Мышонок постукивал ногой в такт музыке. Тай напротив него тоже отбивала такт, темные волосы покачивались за ее блестящими плечами. Глаза были закрыты, губы подрагивали.
Кто-то кому-то говорил:
— Нет, не могу я это пить. Хватит с меня.
Она хлопнула в ладоши, двинувшись к нему. Мышонок моргнул.
Тай начала мерцать.
Он опять моргнул.
И увидел Линчеса, державшего в своих белых руках сиринкс. Его брат стоял сзади, оба они смеялись. Настоящая Тай сидела у краешка стола за своими картами.
— Эй, — крикнул Мышонок и направился к нему. — Послушайте, не балуйтесь с инструментом! Если вы умеет играть, тогда пожалуйста. Только скажите сперва.
— А, — махнул рукой Линчес. — Ты тут единственный, кто в этом понимает…
— …переключатель стоял на солнечном луче, — перебил Айдас. — Мы извиняемся.
— О’кей, — сказал Мышонок, забирая сиринкс. Он был пьян и очень устал. Он вышел из бара и побрел вдоль пышущих жаром губ Геенны-3.
Потом он поднялся на мост, ведущий к семнадцатой площадке. Небо было черно. Он вел ладонью по поручню и его пальцы и предплечье были освещены идущим снизу оранжевым светом.
Кто-то стоял впереди, облокотившись о перила.
Он пошел помедленнее.
Катин задумчиво смотрел по ту сторону бездны, лицо его в исходящем из глубины свете, казалось маской.
В первый момент Мышонку показалось, что Катин с кем-то беседует. Потом он увидел у него на ладони записывающий кристалл.
— Проникните в человеческий мозг, — говорил Катин в аппарат. — Между головным и спинным мозгом вы найдете нервный узел, напоминающий человеческую фигурку, но всего около сантиметра высотой. Он связывает сигналы, формируемые органами чувств, с абстракциями, формируемыми головным мозгом. Он приводит в действие наше восприятие окружающего мира и запас знаний, которым мы обладаем.
Проникните сквозь путаницу интриг, тянущихся от мира к миру.
— Эй, Катин!
Катин взглянул на него. Волна горячего воздуха поднималась снизу.
— …от звездной системы к звездной системе, заполнивших сектор созвездия Дракона с центральной звездой Солнце, Федерацию Плеяд, Окраинные Колонии, и вы увидите толчею дипломатов, официальных представителей — кем-то назначенных и самозванных, неподкупных или продажных в зависимости от ситуации, короче, образование, принимающее форму представляемого им мира. Его задача — воспринимать и уравнивать социальные, экономические и культурные изменения, влияющие на положение дел в Империи.
Проникните внутрь звезды, туда, где пламя окружает ядро из чистого ядерного вещества, сверхсжатого летучего, удерживаемого в этом состоянии весом окружающего вещества, имеющее сферическую или продолговатую форму, повторяющую форму звезды. Вследствие внутризвездных процессов ядро испытывает сильнейшие сотрясения. Однако, происходящие на поверхности звезды изменения значительных масс вещества сглаживают эти толчки.
Случается, что расстраивается тонкий механизм балансировки внешних и внутренних сигналов в человеческом мозгу.
Часто правительства и дипломаты не в силах сдержать процессы, происходящие в подвластных им мирах.
А когда расстраивается механизм балансировки солнца, рвущаяся наружу звездная энергия порождает титанические силы, которые превращают это солнце в нову…
— Катин!
Он выключил свой аппарат и посмотрел на Мышонка.
— Чем это ты занят?
— Делаю заметки для своего будущего романа.
— Твоего чего?
— Это архаическая форма искусства, вытесненная психорамой. Она имела ряд ныне исчезнувших особенностей, которым последующие формы искусства уже не обладали. Я — анахронизм, Мышонок. — Катин усмехнулся. — Кстати, спасибо за работу.
Мышонок пожал плечами.
— О чем это ты толковал?
— О психологии, — Катин опустил кристалл в карман, — политике и физике. О трех «П».
— Психология? — переспросил Мышонок. — Политика?
— Ты умеешь читать и писать? — спросил Катин.
— На турецком, греческом и арабском. На английском — хуже. С буквами не сделаешь того, что можно сделать со звуком.
Катин кивнул. Он был тоже слегка пьян.
— Хорошо сказано. Вот почему английский — очень подходящий для романов язык. Но я сильно упрощаю.
— Что там насчет политики и психологии? Физику[4] я знаю.
— В особенности, — произнес Катин, обращаясь к бурлящей, пышущей жаром ссадине на поверхности планеты, кровоточащей в двухстах метрах под ними, — психология и политика нашего капитана. Они прямо-таки интригуют меня.
— Но почему?
— Его психология на данный момент всего лишь любопытна, поскольку она неизвестна. У меня будет возможность понаблюдать за ним в полете. Но его политика обещает большие возможности.
— Да? А как это?
Катин сцепил пальцы и подпер ими подбородок.
— Я обучался в высшем учебном заведении одной некогда великой страны. Неподалеку от нас находилось строение с вывеской «ЛАБОРАТОРИЯ ПСИХИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ФОН РЕЯ». Сравнительно новое здание построенное лет сто сорок назад.
— Капитан фон Рей?
— Я полагаю, его дед. Лаборатория была подарена школе в честь тридцатилетия со дня вынесения судом созвездия Дракона решения о представлении независимости Федерации Плеяд.
— Так фон Рей из Плеяд? По его произношению этого не скажешь. Вот Себастьян и Тай — другое дело. А ты уверен в этом?
— Там находятся его фамильные владения. Скорее всего, сам он все время путешествует по Вселенной, от чего бы я тоже не отказался. Как долго, ты думаешь, он владеет своим кораблем?
— А он не работает на какой-нибудь синдикат?
— Нет, если только этот Синдикат не принадлежит его семье. Фон Реи — наиболее влиятельное семейство в Федерации Плеяд. Я не знаю, является ли капитан любимым кузеном, любимым настолько, что ему позволено носить то же имя, или прямым родственником и наследником. Но я знаю, что это имя связано с управлением и организацией Федерации Плеяд в целом, это тот сорт семей, которые имеют дачу на Окраинных Колониях и дом или два для постоянного жительства — на Земле.
— Тогда он большой человек, — хрипло произнес Мышонок.
— Большой.
— А кто такие Принс и Руби Ред? О которых он говорил?
— Ты настолько глуп, или ты просто продукт сверхспециализации тридцать второго века? — удивился Катин. — Иногда я мечтаю о возвращении великих людей двадцатого столетия: Бертрана Рассела, Сюзанны Лэнгер, Педжета Давлина, — он посмотрел на Мышонка. — Кто производит все известные тебе транспортные средства, межпланетные и межзвездные?
— Ред-шифт лимитед… — Мышонок осекся.
— Тот Ред?
— Если бы это был не фон Рей, я бы подумал, что он говорит о ком-то другом. Но он фон Рей, и поэтому, скорее всего, он имеет в виду именно тех Редов.
— Черт, — пробормотал Мышонок. Фирменный знак Ред-шифт встречался настолько часто, что временами даже не привлекал взгляда, Ред-шифт производила технику для космических полетов, оборудование для ремонта и обслуживания космических кораблей, запасные части.
— Реды — семейство промышленников, корни которого уходят к заре космических полетов. Они очень прочно обосновались в созвездии Дракона, и в особенности на Земле. Фон Реи — это не такая старая, но не менее могущественная фамилия из Федерации Плеяд. А теперь они устроили гонки за семью тоннами иллириона. Твое политическое чутье не заставляет тебя содрогаться за исход этого дела?
— Почему это?
— Конечно, — сказал Катин, — артист, имеющий дело с самовыражением и воплощением своего внутреннего мира, должен помимо всего прочего, быть также и политиком. Но в самом деле, Мышонок?
— О чем ты говоришь, Катин?
— Мышонок, что означает для тебя иллирион?
Мышонок подумал.
— Иллирионовая батарея приводит в действие мой сиринкс. Я знаю, что его используют для подогрева ядра этой луны. Да, он не имеет отношения к достижению свехсветовых скоростей?