- Ладно, я послежу за ним.
- Спасибо, - сказал Тил и побежал к баракам.
Когда Тил входил в хижину, кто-то закричал вдали:
- Эй, вернись!
И раздалось двойное шлепанье по грязи: крошечными ногами и сапогами неандертальца.
Это Лог, - подумал Тил. Он гонится за моим... Черт возьми, я забыл сказать ему насчет границы! - И Тил побежал по грязи.
- Вернись, дурацкая обезьяна, - вернись сюда!
Он догнал Лога, ушедшего на сорок футов от границы лагеря, схватил его за плечо и повернул. Лог удивился.
- Он убежал, - и я только...
- Удирай отсюда, как можно скорее!
- Но ведь мир!...
- Он входит в силу только в шесть часов, и враг следит вдвойне. Пошли.
Они рысью побежали обратно. Первая паника Тила прошла, и он нашел облегчение в дружеской ругани, направленной в спину Лога. - Я удивлялся, зачем Разведчик сломал себе шею ради нас. Может, теперь я понял бы, но черта лысого, я бы тар; поступил. Давай, двигай!
Лог прибавил ходу, а Тил услышал позади хлопанье, остановился, присел и щелкнул пальцами.
- Ну, где ты там? Иди сюда, малыш. Получишь хороший уголек, когда вернемся.
Лог, уже пересекший пограничную линию, обернулся.
- Ты, кажется, говорил, что надо бежать.
- Иди сюда, - сказал Тил хлопуну, который открыл четыре пастельных полированных глаза и подмигнул Тилу. - Иди...
Это были последние слова, сказанные Тилом.
Лог отмахнулся от грохота и закрыл глаза перед столбом белого огня, поднявшегося там, где только что был Тил.
- Что, черт побери? - закричали с другого конца поляны.
Торн подбежал и схватил Лога за плечо.
- Лог, что случилось?
- Не знаю.., не знаю... - глаза Лога все еще были закрыты, он качал из стороны в сторону своей большой головой.
- Черт бы вас взял, - закричал один из офицеров. - Ведь война еще не кончилась! Кто вышел за пределы лагеря? Кто?
У стены барака Кудряш поднял глаза от своих сложенных ладоней, где танцевала огненная женщина, и нахмурился.
Глава 13
- ..ПРОВОЗГЛАШАЕМ тебя королем Литом империи ТОРОМОН.
Джон, стоявший в первой галерее ниже возвышения трона, следил за советниками, отходящими от светловолосого юноши, ставшего сейчас королем. Здесь присутствовало не более шестидесяти человек. Двенадцать советников, члены королевской семьи, несколько знатных или особо уважаемых государственных особ. Джон был там как гость герцогини Петры. Среди прочих была гротескно-импозантная фигура Рольфа Катама, историка. Король оглядел присутствующих, сел на трон. Раздались аплодисменты.
Человек в конце зала оглянулся через плечо на шум более громкий, чем аплодисменты. Шум шел из передней. Обернулся еще кто-то, а затем и все. Внимание стражи стало теперь настороженным.
- Эркор, - шепнула Петра, но Джон уже пробивался между гостями. Герцогиня задержалась ровно настолько, чтобы привлечь внимание Катама, а затем тоже последовала за Джоном.
Когда Джон вышел в переднюю, там была суматоха. Стража держала Эркора. Кли прислонилась к стене. Эркор сказал громко, но спокойно:
- Нет, мы в полном порядке, но мы должны поговорить с Ее Светлостью.
Часовые переглянулись, члены Совета смотрели с изумлением. Через минуту вошел король.
Частная встреча произошла по совету Петры в зале Совета. Во главе зала сел король. По другую сторону сели Джон, Петра, Эркор, Катам и Кли.
- Итак, что вы хотите сказать?
Герцогиня кивнула Эркору, и тот встал перед советниками.
- Со мной здесь кое-кто, кто хочет сказать вам о том, что вы все знаете, но отгородились от этого. О том, что вы все сделали, сознательно решив, что это единственный путь решить проблему, по приняли это решение только при уверенности, что забудете о сделанном. - Он повернулся к Кли:
- скажете ли вы Совету то, что готовы были сказать мне, доктор Кошер?
Кли встала, лицо ее побледнело.
- Они не поверят, - сказала она. Затем ее голос окреп, и она обратилась непосредственно к Совету.
- Вы не поверите этому, но тем не менее, вы это знаете, - она сделала паузу. - Я говорила со многими из вас три года назад, когда я впервые сделала открытие, позволяющее вам послать людей и технику для войны. Тогда вы отнеслись к этому скептически. И вообще, вы не поверите, войны там нет.
Члены Совета хмуро переглядывались. Она повторила:
- Там нет войны, и вы знаете это. - Но... - пролепетал один из советников, - тогда что.., я хочу сказать, где.., все солдаты?
- Они в крошечных металлических камерах, поставленных друг на друга, как гробы, в районе Тилфара, куда новобранцы допускаются.
- И что же они там делают? - спросил другой член Совета.
- Они грезят о вашей войне, каждый отчаянно старается увидеть во сне, то, что ему кажется реальностью, что скрыто глубоко в его мозгу. Наркотики держат их в тумане сильного внушения: три года непрерывной пропаганды держат их направленными на войну, шесть недель бесконечного обучения предназначены для того, чтобы сделать психически больным самый устойчивый мозг, наложить последнюю паутину на сон, в котором будут все ощущения реального мира - шуршание скомканной бумаги, свет солнца на воде, запах гниющей растительности, ощущение мокрой одежды, пополнить мозаику тем, что каждый любит или чего боится, и это назвали войной. Компьютер с сортирующим информацию механизмом может взять все сенсорные сломы из одного мозга, передать их в другой и координировать все эти сны...
- Ох, как это может быть...
- Это невозможно...
- Я ничему этому не верю...
Казалось, сомнение открыло ментальную защиту. Джон как бы приобрел еще одно чувство, резкое, как звук или свет.
В границах света это было бы как стоять перед обширным образом яркого света, поднимавшегося вокруг него, но все-таки перед ним, в границах звука это было, как если бы началась музыкальная фраза, открывающая симфонию, и он ждал решающего ритма, в границах осязания - как если бы перед ним кружился шторм морозного и жаркого ветров. Но это не было светом, звуком или ощущением, потому что он все еще чувствовал ребристую спинку своего стула, слушал шуршание мантий советников, видел их расстроенные лица, их суженные глаза, их надутые губы.