— Вы хотите сказать, что с тех пор они были в радиоконтакте?
— Да, чуть больше трех лет.
— Зачем? — спросила Алтер. Изображение на видеоэкране пожало плечами.
— Не знаю, но поскольку геликоптер взял его с улицы, видимо, Катам и Кли следили за ним по радиосигналам.
— Кли и Ноник были в университете в одно время? — спросил Джон.
— Да, только она была в департаменте ученой степени, а он был еще студентом. Ну, вот и все, что у меня есть.
— Немало, — сказала Алтер.
— Однако, это не говорит нам, зачем они вместе и куда направились. Петра, есть ли в аэропорту какая-нибудь запись насчет вертолета или вообще этого Дела?
Герцогиня начала что-то говорить. Затем твердое выражение ее лица вдруг исчезло.
— Я... Я не знаю, Джон. Правда, я больше ничего не знаю. Совет пытался утверждать, что ничего не происходит, и был парализован паникой, когда узнал. Может быть, нам самим надо ехать в Тилфар. Но кроме этого я ничего не знаю.
— Мы найдем их, — сказал Джон. — Если же нет — тогда Тилфар.
Твердость снова вернулась к герцогине.
— Сходите туда, где жил Ноник, может, там есть какой-нибудь ключ. Больше ничего не могу придумать.
— Сделаем, — сказал Джон. Герцогиня резко отключилась. Он повернулся к Алтер.
— Готова в поход?
— Угу.
Джон встал и хмуро сказал:
— Она устала.
— Я думаю, я тоже устала бы, пытаясь направить движение всей страны с кучкой паникующих стариков с одной стороны и с семнадцатилетним королем, который провел последние три года вне двора. О нем только и можно сказать, что он смышлен и послушен.
— Ну, пошли в гостиницу Ноника.
И они пошли.
Пока Джон и Алтер шли к Котлу, дома становились ниже, ближе один к другому, и более убогими. Они свернули в переулок, отмечающий самую старую часть города. Хотя был уже вечер, народу в этой части города было намного больше, чем в центре.
Алтер улыбнулась, проходя мимо двух мужчин, которые ссорились из-за узла. Узел был плохо завязан, и было видно, что в нем тряпье.
— Я снова дома. Спорю, что они сперли его и не могут решить, кому его отнести. Гостиница, наверное, вон там — они снова свернули. — Вспоминая время, когда я бегала по этим улицам, я почему-то испытываю ностальгию. Жизнь была голодная.
На углу под синим тентом находилась выставка. Она показывала выращенные гидропонным способом фрукты, а в стеклянном ящике лежала на ледяном ложе блестящая рыба, выращенная в аквариумах. Продавец в белом фартуке осуществлял продажу. Алтер глянула, не смотрит ли он, и схватила плод. Когда они снова завернули за угол, она разломила его и дала половину Джону. Она немедленно вгрызлась в свою долю, а Джон держал свою в руках. Она улыбнулась и спросила:
— В чем дело?
— Просто думал. Я пробыл в тюрьме пять лет, но ни разу в жизни не украл ни денег, ни пищи. До тюрьмы я имел все, что хотел, так что в тюрьме мысль взять что-нибудь никогда не приходила мне в голову. Теперь мне платит герцогиня. И знаешь, когда я увидел, что ты взяла плод, моей первой реакцией было удивление, и ты, наверное, назовешь его моральным возмущением.
Алтер вытаращила глаза, а потом нахмурилась.
— Да, наверное, глупо было... Я хочу сказать, я просто вспомнила, как таскала фрукты, когда была маленькой, но ты прав, Джон. Воровать — не правильно...
— Но я же не говорил ничего подобного.
— Но я подумала...
— Но я еще подумал, она из Котла, а я из центра, и нас разделяет целый набор морали и обычаев. И я подумал, как ты принимаешь все эти вещи и объединяешь их.
Она хотела что то сказать, но только посмотрела на него.
— Правильно или не правильно, — сказал он. — Черт возьми, я же убийца. Как же мы сравняемся? Я сын богатого купца, а ты циркачка из Котла. Однако, у меня есть ответ: мы уже сравнялись во всем, чему ты учила меня, когда говорила, как откидывать голову, прижимать подбородок и катиться. И мы можем быть равными и теперь. Вот так — он взял ее за руку, — и так, — он откусил от плода.
Она слегка пожала ему руку.
— Да. Только насчет неравенства я хорошо знаю. Помнишь, мы были в поместье Петры, прежде чем вернуться в Торой? Я очень долго чувствовала себя неловко из-за всяких дурацких мелочей: как пользоваться вилкой, когда встать и когда сесть, и прочее. Когда ты пытался прекратить войну, глупо было думать о таких вещах, но я все-таки думала. Вероятно, поэтому я проводила так много времени с Тилом. Хоть он и с материка, но в этом смысле он был более похож на меня. Мы могли бы идти вместе. — Она коснулась ожерелья из раковин. — Но теперь он умер, убит на войне. Так что мне делать?
— Ты любила его?
Алтер опустила голову.
— Я очень любила его. Но он умер.
— Что ты собираешься делать? — помолчав, спросил Джон.
— Учиться. Ты можешь учить меня. Считай, что это взаимообмен.
Они оба рассмеялись.
Это было довольно крепкое строение среди множества досчатых лачуг. Дойдя до двери, Алтер сказала:
— Надеюсь, это путешествие не обернется... — она шагнула вперед и остановилась.
Стоящая за стойкой женщина с пурпурным родимым пятном подняла глаза, отшатнулась и раскрыла рот. Алтер схватила Джона за руку и потащила вперед.
— Тетя Рэра!
Женщина выскочила из-за стойки, вытирая фартуком руки. Алтер обняла ее за плечи.
— Тетя Рэра!
— Ох, Алтер... Какими судьбами... Откуда... — Она улыбалась, но по щекам ее текли слезы. — Ты вернулась ко мне!
Люди в таверне, в основном в военной форме, подняли глаза.
— Тетя Рэра, ты, значит, работаешь здесь?
— Работаю? Я владелица. Я получила лицензию. В самом деле получила. Ох, Алтер, я так искала тебя!
— Я тоже тебя искала, но старая гостиница Джерина была разгромлена.
— Знаю. Я некоторое время работала помощницей медсестры в Медицинском Центре. Я обыскала все цирки, приезжавшие в город.
— Я стала работать там только несколько месяцев назад.
— Понятно! Как раз, когда и перестала искать. — Она смахнула слезы. — Я так рада видеть тебя, Алтер, так рада! — Они снова обнялись.
— Тетя Рэра, — сказала Алтер, вытирая слезы. — Я хочу поговорить с тобой. Но поможешь ли ты мне? Я хочу узнать о человеке, который жил здесь.