В итоге 26 мая отряд в сто с небольшим человек легко и быстро вошел в новый терминал аэропорта, расположившись в здании и на крыше. Пассажиров быстро эвакуировали и заняли круговую оборону.
Около одиннадцати часов выяснилось, что терминал стал ловушкой. По засевшим в здании ополченцам начали стрелять снайперы со стороны диспетчерской вышки, из старого терминала, а главное — начала работать авиация. По словам участвовавшего в бою ополченца, атаковали терминал четверка вертолетов и два самолета. Это был мощный аргумент, однако заметим, что при более ответственном отношении к планированию операции дело могло принять иной оборот. Фактически же ополченцы оказались под огнем с земли и с воздуха, паля по ударным вертолетам из стрелкового оружия. В качестве импровизированного средства защиты повстанцы использовали даже поваленные штабелями банкоматы. Однако преимущество в численности и особенно огневых возможностях было не на их стороне.
Терминал не был полностью блокирован, поэтому возможность отступить оттуда оставалась. У ополченцев еще оставались неповрежденные автомобили. Правда, из четырех грузовиков удалось использовать только два, подходы к другим были блокированы снайперами. Под вечер командир отряда, занимавшего терминал, распорядился прорываться на машинах, стреляя во все, что подает признаки жизни.
То, что произошло дальше, описал один из ополченцев:
Наш «КамАЗ» вылетает из терминала, и мы начинаем стрелять во все стороны, в воздух, кругом открытая местность, проехали по трассе 4–5 километров от аэропорта в сторону города, расстояние между машинами где-то метров пятьсот — шестьсот. Два «КамАЗа» едут и палят без остановки. Страшное зрелище! Правда, я перестал стрелять, увидел, что никого нет вокруг. Когда мы стали въезжать в город, вдруг видим — на дороге стоит наш первый «КамАЗ». Я не понял, почему он остановился. Мимо едут машины, даже люди ходят, это уже окраина Донецка. Мы пролетели на сумасшедшей скорости, я не успел разглядеть, кто-то еще стрелял. Через пятьсот метров из гранатомета подбили нашу машину, снаряд попал под кабину водителя, мы перевернулись. Нам, как оказалось, повезло, мы вылетели с борта, ушиблись, но без переломов. Ту машину, которую подбили первой, добивали из пулеметов перекрестным огнем, по ребятам стреляли снайпера, погибли три десятка человек, не меньше. По нам тоже стали палить откуда-то, я бросил пулемет, схватил одного раненого парня, он был из Крыма, потащил на себе, бежал тупо по дворам. Ко мне присоединился наш фельдшер, у него был автомат, я взял оружие и еще пострелял по сторонам, по крышам и бежал дальше с этим раненым.
Жуткое обстоятельство: грузовики с уходящими из аэропорта расстреляли свои же. Один из взводов «восточных» принял грузовики за украинские и встретил выходящих из аэропорта огнем. Уверенные, что атакует украинская нацгвардия, засадчики буквально изрешетили грузовики. Расстреляв машины, «восточные» подошли ближе и только тогда увидели на телах георгиевские ленточки…
Езда в плотно набитых грузовиках очень дорого обошлась ополчению Донбасса
«Я не могу сказать, что Ходаковский предатель, но он бездарен как военный руководитель», — отрубил впоследствии один из командиров штурмовой группы.
В общей сложности в результате этой катастрофической акции погибло около пятидесяти ополченцев, в том числе более тридцати граждан России. Судя по всему, основная масса была убита в расстрелянных грузовиках. В качестве вишенки на этом отвратительном пироге, журналистов допустили в городской морг Донецка, выставив тела бойцов на поругание перед всеми желающими. Уже убитые, эти люди на ближайшие полгода стали мишенью остроумия толпы: воздержаться от шуток по поводу умерших и оплевывания павших сумели далеко не все патриоты и сторонники Украины.
Часть солдат после этого побоища покинула территорию непризнанных республик, многие ушли воевать в Горловку к Безлеру. Никто еще не знал, что катастрофа 26 мая — только начало мучительной борьбы.
БЕСКОНЕЧНОЕ ЛЕТО
В начале лета отряды ополчения были еще немногочисленны, слабо спаяны и вооружены. При таких условиях было бы трудно рассчитывать на взятие аэропорта грубой силой. К тому же требовалось решать одновременно множество задач сразу на всех направлениях. Необходимо было установить связь с Россией, сдерживать украинские войска под Славянском, разоружить воинские части «Збройных сил» и прочие государственные учреждения Украины (МВД, прокуратура, СБУ и проч.), оставшиеся на территории, контролируемой Новороссией, короче говоря, выделить достаточно крупный отряд на штурм аэропорта не было возможности. Даже полностью блокировать аэропорт у ополченцев недоставало сил. К тому же на тот момент линия фронта еще не проходила по окраинам Донецка, а в качестве, собственно, аэропорта гордость Януковича уже не могла быть использована. Таким образом, аэропорт не был первостепенной целью. Однако полностью игнорировать такой терний, воткнутый в глубину ДНР, командиры повстанцев не могли. Ополченцы возле аэропорта периодически вели в меру сил перестрелку с украинскими войсками и обстреливали транспортные самолеты, сбрасывавшие грузы для гарнизона аэропорта.
В июле, после прорыва славянцев в Донецк, операции в аэропорту стали активнее, однако в основном их содержание исчерпывалось констатацией: «наступали, успеха не имели». Проблемой ополченцев, как обычно, был недостаток сил. По всему фронту шло наступление ВСУ, поэтому атаки на аэропорт никогда не были достаточно сильными. Спорадические обстрелы из минометов, автоматических пушек и стрелкового оружия тем более походили скорее на очистку совести, чем на настоящие попытки захватить аэропорт. С другой стороны, авантюр вроде весеннего штурма не повторялось, а на случай явления на сцену украинской авиации ополченцы прикрывались ПЗРК или даже самоходными зенитками. Аэропорт постепенно принимал привычный ныне вид груды измочаленных обстрелами индустриальных руин.
Между тем линия фронта приближалась к Донецку. Во второй половине июля ВСУ начали прорубать полноценный коридор к аэропорту со стороны Тоненького (западнее Авдеевки). Ополчение в этот момент должно было одной рукой отбиваться от наседающих украинских группировок, а другой — сжимать набрякающий под Изварино Южный котел, и перерезать эту «пуповину» не имело средств и сил. Более того, с конца июля бои шли, по сути, уже вплотную к городской черте Донецка. 22 июля Стрелков сообщил о деблокировании украинскими войсками воздушной гавани. На этом этапе кроме спецназовцев в аэропорту начали действовать со стороны ВСУ аэромобильные части, позднее подтянулись люди из «Правого сектора» и «Днепра-1».