Эдвард сделал все это. Люди очень тепло приняли его речь, составленную из слов императора: победа, немного добычи, все самое лучшее.
От молитвы было очень мало толку.
Теперь он стоял, глядя, как далекие монстры приближаются к линии маленьких красных флажков, и думал обо всем этом. О работе и убийствах.
Все пушки были давно заряжены. Люди стояли на местах. Запальники дымились в неподвижном воздухе, сорок нитей дыма вились на морозе, отмечая каждую пушку.
Далеко впереди, примерно в тысяче шагов, боглины миновали красные флажки. Эдвард полагал, что не должен отдавать приказы. Капитаны смотрели на флажки. Каждая пушка стреляла по-своему.
Ожидание длилось так долго, что Эдвард подумал, что его слов все-таки ждут. И тогда капитан одной из больших пушек опустил запальник.
Пушка грохнула.
В девятистах семидесяти шагах ядро пробило двух боглинов, расколотило челюсти третьему, выпотрошило четвертого и пятого, а затем упало на землю, смяв несколько двухсуставных ног, подпрыгнуло на мерзлой почве и снесло еще двух тварей, оторвало три-четыре ноги и покатилось, сокрушая конечности дальше. Ядро весило тридцать шесть фунтов и оставляло после себя борозду смерти, разорванных тел и жалких криков. И боглины не могли остановить его иначе, чем собой.
Пока оно убивало, выстрелила следующая пушка, а затем и третья.
Габриэль увидел вспышки, а затем услышал гром, когда большие пушки начали стрелять. Нанесенный им ущерб напоминал об атаке виверн, видимой за милю.
Словно подслушав его мысли, виверны поднялись из-за долины Лили Берн и куда-то устремились. Выводок Сизенхаг взлетел в воздух с моста, а за ним последовали еще три клана из Эднакрэгов. Но, словно уговорившись заранее, хищники не тронули друг друга: все они напали на вражескую пехоту.
Габриэль вздохнул. Пушки уже грохотали непрерывно.
С левого фланга вражеской орды вспыхнул фиолетовый свет. Один из фальконетов попал под удар, два десятка пушкарей погибли в огне.
Габриэль поднял жезл.
— Пора, — сказал он в эфире.
По всему полю боя, от Лили Берн до Альбинкирка, магистры альянса сбросили свои плащи и начали колдовать. Габриэлю показалось, что большие шары полупрозрачного света, похожие на стеклянные рождественские украшения, возникли вдоль всего войска: в основном золотые, разных оттенков, но был один красный, который патриарх создал в своем собственном странном стиле, и много зеленых, особенно на Лили Берн.
Пушки ревели и грохотали постоянно. Они освещали все сражение загадочным сиянием, напоминавшим о светлячках.
Орли, стоявший у брода, потерял терпение. Он призвал оставшихся в живых троллей и лучших демонов, он призвал виверн и хейстенохов. И они сомкнулись у брода, уже заваленного мертвыми телами. Стальные стрелы его врагов падали, как снег, и Орли воспользовался чужой силой, прорываясь сквозь медведей и древних ирков Тапио. Тапио нанес ответный удар, и Анеас, и Гас-а-хо, и Смотрит на Облака, и дюжина других шаманов поменьше.
Смотрит на Облака выпускал на монстров потоки ужаса, пугая их до полусмерти и заставляя сражаться друг с другом.
В хаос и смерть, в холод и ледяную грязь Орли вел свое войско. Анеас, творя заклинания, пошел ему навстречу. Его прикрывали несколько слоев защиты, а если что и проходило через них, ударялось в золотой баклер. Он сделал все, что только мог придумать: обман, манипуляции с природой, молния приближающегося грозового фронта.
Орли отбил все атаки или просто не заметил их. Он стоял на берегу ручья — и уже опустил копыто в черную воду. Их щиты встретились, выбив целый поток искр. Ирина выстрелила у Анеаса из-за плеча, и стрела отскочила от шкуры Орли, древко треснуло. Орли взмахнул топором, и Анеас отпрыгнул.
Анеас скользнул под удар, почти коснулся рукой груди Орли и выпустил последнее подготовленное крупное заклинание — три заряда белой молнии. Сын Эша будто бы их и не заметил. Анеас откатился в сторону, но недостаточно быстро, и тут же был ранен. Он сорвал с пояса томагавк, вскочил на ноги и метнул его…
И попал. Орли пошатнулся, но восстановил равновесие и тут же ударил в ответ. Анеас извернулся и перехватил удар золотым баклером. К ним приближался Буран, замахиваясь топором.
Нита Кван выстрелил в Орли с очень близкого расстояния, кремневый наконечник вонзился в тело, но, казалось, не повредил Орли — разве что потекла струйка очень красной крови.