«Я дура», — подумала она и проехала через врата в свой мир. Она успела увидеть странный фиолетовый свет в миг пересечения портала и ощутить непонятную растерянность при входе в Альбу. Малыш извивался и брыкался так, что на мгновение Бланш согнулась пополам от боли.
— Эй, там, — сказала она, — успокойся.
Йон Ганг вопросительно посмотрел на нее.
— Ребенок, — пояснила она. Ее маленький нерожденный сын или дочь только что пересек столько миров.
Вдруг перед глазами вспыхнуло видение, и Бланш вырвало.
У нее еще не бывало таких ярких снов наяву, и это тревожило ее, заставляя сомневаться во всем. Она посмотрела назад через врата и подумала, что если… Потом она сделала глубокий вдох и успокоилась, как всегда. Мимолетно вспомнила о дворцовой прачечной в Харндоне. Как-то там королева, хорошо ли гладят ее белье.
— Малый отряд здесь, — сказал Ганг, — на вершине холма.
Они медленно поднимались. Когда Бланш проходила мимо лучников, которые лежали или сидели на земле, люди показывали на нее и что-то кричали.
— Императрица! — гаркнула Дубовая Скамья, и все вскочили на ноги.
Черная стена на западе словно бы воплощала все дурные предзнаменования, на какие только способен мир. Громоздкие снежные тучи катились в сторону войска, пелена облаков и снега постепенно закрывала солнце и затягивала мир за Лиссен Карак вихрем тьмы.
Бланш повернулась и посмотрела в облака.
Волна ужаса, исходящая от Эша, прокатилась по равнине Альбинкирка, но миновала императрицу. Она ехала по склону холма, а лучники войска наемников смыкались и строились в шеренги, и шеренги поднимались на холм позади нее, как волны, разбивающиеся о берег.
Изюминка орала на Майкла, а Майкл не обращал на нее внимания.
Бланш взобралась на холм и увидела дракона. У нее могло бы перехватить дыхание, но видение у врат лишило ее способности удивляться, и она смотрела на дракона длиной в несколько сотен шагов со спокойным отчаянием. Дракон был черным, черным как ночь, черным как бархат, висящий в темноте шкафов. Дыхание Эша несло хаос и разрушение, по краям его пламя голубело, но в сердце черного пламени не было света. Там, где оно касалось земли, оставались шрамы, а люди и лошади просто исчезали.
«Это его враг», — подумала Бланш.
Позади нее кричали лучники. Они не видели дракона из-за крутой вершины холма, но это уже явно не были приветствия императрице и ее белому коню. Она отвернулась от бледного неба и черного дракона в нем к темному небу.
И в темном небе горел, как второе солнце, золотой рыцарь.
Сердце у нее забилось в горле. Кираса железной лентой сковала дыхание.
— Это императрица, — сказал кто-то, но она не могла оторвать взгляда от неба. Он пылал, как комета, и он был выше огромных черных крыльев и позади них, а затем Ариосто рухнул вниз, как орел, вырезанный из золота, и вспыхнул невероятно яркий свет, а больше Бланш ничего не видела. Она хотела бы отвернуться.
Но она не кричала. Вместо этого она потянулась в эфир и стала молиться.
Сэр Майкл смотрел, как золотой рыцарь слился с черным змеем.
— Ага! — кричала Изюминка. — Так его!
Том Лаклан ударил латным кулаком по ладони.
— Да будь он проклят!
Майкл не хотел смотреть, но смотрел. И все остальные тоже смотрели. Золотое и черное слились, а потом вспыхнул невыносимый свет, люди, боглины и ирки по всему полю боя застыли, ослепленные, земля задрожала, и дракон начал падать. Длинная шея словно бы не успевала за ним, одно огромное крыло отвалилось, и из раны потекла река черного ихора.
От золотого рыцаря не осталось и следа.
Земля содрогалась, как будто началось землетрясение. Дымоход госпожи Хелевайз обвалился, амбары падали, поврежденные пожарами стены оседали.
Черный Змей обрушился на тысячи людей и тварей, и все они погибли.
Но сам дракон не умер, и он поднял изуродованную голову и снова выдохнул, сокрушая ряды выживших мамлюков. Он перевернулся и дохнул огнем на строй морейцев.
Гэвин смотрел, как падает дракон. Экреч выпускал какой-то запах, боглины стряхивали снег с надкрыльев и вставали.
Тамсин, сидевшая рядом с Гэвином, сказала:
— Императора больше нет.
— Он умер?
— Да, человек. — Тамсин взяла его за руку.
Гэвин обнажил Разящий клинок, принадлежавший Хартмуту, и направил своего скакуна на ужасного змея, который лежал на поле.
Что ж, Гэвин всегда хотел победить дракона.
Наконец Майкл сморгнул слезы и повернулся к друзьям.
— Ну что, пойдем и закончим это.
Изюминка мрачно кивнула.
— Да, — только и сказал Том.