— Сигареты?
— Ну да, у них сносный запах. Самое неприятное, что там было сильно накурено и представление никуда не годилось.
— О-о! — с отвращением протянул Эбнер.
— Не подумайте, что представление было очень уж плохо! — уточнила Клайти. — Просто скучные, наивные и слишком избитые номера, все тот же грубый фарс и мелодраматические сценки, что можно увидеть повсюду, только в скверном исполнении — просто дешевое подражание. А несчастные завсегдатаи сидели, уныло потягивая пиво, и ждали, ждали, ждали, когда же им покажут наконец что-нибудь занятное. Никого в жизни мне не было так жаль. Мы с девушками решили собрать немного денег и хоть чем-нибудь помочь им — ну, скажем, нанять настоящих артистов... — Эбнера покоробило от этого пошлого «нанять» — ...нанять настоящих артистов, чтобы те показали беднягам первоклассное представление. Мистер Уайленд тоже обещал внести пай.
— Довольно! — не выдержал Эбнер.
Клайти умолкла, озадаченная его тоном и выражением лица. С ее щечек сошел румянец наивной увлеченности и великодушной решимости, хорошенькие губки задрожали от удивления, а большие синие глаза раскрылись еще шире. Какой странный! Как необычно он воспринял ее интерес к людям, ее готовность на свой лад помочь другой половине общества вести более счастливую жизнь! Эдриен Бонд или кто-либо другой, десяток, сотня мужчин сумели бы оценить ее благие намерения по отношению к тем, кто менее удачлив, не замедлили бы похвалить ее, наговорить ей комплиментов...
Эбнер Джойс глубоко уважал женщин, но питал отвращение к ухаживанию и в своей целомудренности часто не знал меры: был резок и нередко задевал женское самолюбие. Для него не существовало тонкости взаимоотношений между полами, он видел прежде всего человеческое существо как таковое. Он держал себя с женщинами точно так же, как он держал себя с мужчинами, и к пожилым женщинам относился не хуже, чем к молодым. Он вел себя с Клайти так же, как и с Юдокси Пенс, и точно так же вел бы себя с самим Уайлендом, — только с Клайти, пожалуй, несколько строже из-за ее эксцентричного поведения и манеры держаться вызывающе. Он проучил ее, как того заслуживала девица, которая посещает сомнительные зрелища, завивает свои желтые кудряшки, строит глазки незнакомым мужчинам и разделяет пустые развлечения плутократов.
— В чем дело? — недоумевала Клайти. — Разве мы не должны понять новые социальные условия и постараться их улучшить? Пройдитесь хотя бы по двум-трем улицам в портовых кварталах, загляните в дома, там вы такое увидите, — просто ужас!
Нет, Эбнер не мог согласиться.
— Неужели вы полагаете, что эти портовые кварталы, как вы их называете, непригляднее скотных дворов в начале марта? Или думаете, что дешевые балаганы более скучны, чем Главная улица зимой?
Все мысли Эбнера были слишком долго сосредоточены на бедственном положении сельскохозяйственных районов, чтобы обратиться к страданиям и несправедливости, выпадавшим на долю обитателей города. Он рассматривал город только как угнетателя деревни, а Леверетта Уайленда, о котором напомнило ему наивное щебетание Клайти, считал неким олицетворением города.
— Знаю я вашего Уайленда, — заговорил он, — встречался с ним. Мне о нем все известно. Уайленд живет на ренту. Имущество, доставшееся ему по наследству, теперь приносит вдвое болыший доход благодаря непосильному труду других людей. Пищей, одеждой, кровом — всем благополучием обязан он повышению ценности своего имущества, не связанному с его личным трудом.
— Живет на ренту? Не понимаю, что в этом дурного? Я тоже живу на ренту, если удается ее получить. А раз уж вы заговорили о повышении ценности, то разрешите вам заметить, что существует и такая вещь, как понижение ценности.
— Чепуха! Это — лишь возникающие изредка водовороты, не могущие остановить стремительный поток.
— Ничего подобного! — запальчиво воскликнула Клайти, увлеченная спором. — Вы поняли бы это, если бы присмотрелись к большому городу и увидели его непрерывный и неровный рост. Еще не достроенные кварталы становятся предметом темных махинаций: застройщики крайне непорядочно ведут себя, и дома идут на снос, прежде чем их успевают достроить. А что касается старых домов, то на них вообще не находится квартирантов, и мой бедный папа рискует не вылезти из затруднений, если только не сдаст их всяким темным личностям.
Клайти смело высказала свою точку зрения; вопрос был сугубо экономический, социологический, и они спорили как двое деловых людей. Так уж у Эбнера почти всегда получалось при разговоре с женщинами.