— Выполнению моего маленького заветного плана, — заявил он с натянутой улыбкой, — мешают кое-какие обстоятельства. Могу ли я рассчитывать, что вы поможете мне устранить их?
— Выполнению моего маленького заветного плана, — многозначительно ответила Юдокси, — тоже мешают кое-какие обстоятельства. Могу ли я надеяться на вашу помощь? Иными словами, у меня своя забота, у вас своя. Я вынуждена настаивать на том, чтобы к мистеру Диллу отнеслись по справедливости.
Роско Орландо поклонился: теперь он был готов согласиться на все.
— Одну заблудшую овцу удалось вернуть в стадо, — пробормотала Юдокси. — Завтра я попытаюсь проделать то же самое кое с кем из остальных.
Юдокси Пенс немедленно развила кипучую деятельность. Ночью, во время бессонницы, она разработала подробный план действий, которых, по ее мнению, требовала создавшаяся обстановка. Надо будет предоставить для общественного обозрения свою картинную галерею, пополненную недавно несколькими шедеврами, полученными из Парижа. Она назовет эту церемонию дневным приемом, будут пить чай. Приглашения, конечно, рассылать придется, но вместе с тем не следует слишком затруднять доступ: прийти может почти каждый, кто согласен уплатить доллар. Чем больше будет гостей, тем лучше пройдет благотворительный базар, который она собиралась устроить в пользу... любой из тех филантропических организаций, что обращались к ней за помощью. Двери ее дома распахнутся, и чай будет литься рекой. Все нужно устроить не позже, чем через три дня. Время не терпит, и никто из ее друзей не подумает, что за ее поспешными действиями скрывается что-то серьезное. И совсем неважно, кто будет платить и кто станет разливать чай, вообще все неважно — лишь бы в сети попалась рыба, которую она хотела поймать.
На следующее утро у Юдокси начался хлопотливый день. Она наставила Гиббонса на путь истины, а сейчас должна заняться Хиллом. Юный Прочнов был выброшен за борт, но это еще не означало, что Дэффингдон Дилл занял его место, и он не займет его, пока она не протянет ему руку.
— Мы должны получить этот заказ, — заявила Вирджилия.
— Если я располагаю каким-нибудь влиянием, вы получите его, — ответила тетушка.
Юдокси давно уже предвидела наступление того дня, когда она будет вынуждена схватить в когти принадлежавшие ей акции «Грайндстоуна», взмахнуть своими сильными крыльями и, угрожающе раскрыв клюв перед упрямым носом Эндрю Хилла, спросить, что означает его поведение.
Она отправилась в банк. В помещении было пусто. Только что отсюда увезли последнюю партию старых гроссбухов и потертой мебели. Юдокси приказала кучеру везти ее к новому зданию. Она нашла здесь Эндрю, который осваивался в новых, роскошных комнатах, и сразу же налетела на него.
Что означает такая безответственность со стороны его самого и остальных директоров? Почему они невнимательно и несправедливо отнеслись к такому видному художнику, как мистер Дилл? Как они осмелились одни решать столь важную проблему? Почему они не посоветовались с акционерами? Как случилось, что никто не поговорил с ней — старейшим акционером банка и признанным авторитетом в области искусства? Она забросала Хилла и другими вопросами, ответить на которые было почти невозможно.
Хилл слушал ее со страхом; еще одна неприятность В эти полные неприятностей дни. Вскоре к нему отчасти вернулся дар речи, и тихим дрожащим голосом он объяснил, что сейчас появились более важные дела, что украшение здания придется отложить на время, если не навсегда, что некоторые другие...
Юдокси окинула Хилла негодующим взглядом и отправилась к его жене.
Эльмира Хилл оказалась дома — в последнее время она почти не выезжала. Как светская дама она давно перестала существовать, но почему бы ей не воскреснуть и не появиться еще раз в своей прежней роли? Юдокси догадывалась, что Эльмира не преминет воспользоваться такой возможностью.
— Вы будете вместе с нами принимать гостей, — убеждала ее Юдокси.
Разве Эльмира найдет более простой способ повидаться со старыми друзьями, говорила Юдокси. Эльмира подумала и согласилась.
Затем Юдокси обрушилась на банк.
— Помогите... будущему мужу моей племянницы, — попросила она в заключение.
— Мистер Хилл говорил со мной, — медленно ответила старая дама. — Но за последнее время у него так много забот и он так встревожен чем-то, что я едва ли...
— У нас тоже много забот, и мы тоже встревожены, моя дорогая миссис Хилл. Но вы только представьте себе, что переживают двое молодых людей...
Эльмира еще не совсем утратила способности понимать нежные чувства и не потеряла интереса к сердечным делам молодых людей. Она обещала сделать все, что в ее силах.