– Что происходит, «Алия»?! – крикнул Сон, однако корабль его мгновенно успокоил.
– У «Охотника» взорвался топливный отсек. Взрыв придал ему ускорение, и теперь выполнить ваш приказ стало гораздо проще, капитан. Экипаж выпрыгнул и болтается в пространстве. Правда, я по-прежнему не уверена, что нам стоит спасать диверсантов. На эту категорию военнопленных не распространяется ни один из пунктов соглашения о правилах ведения войны.
– «Алия», я приказываю их подобрать, – строго проронил Сон. – Мы же с тобой договорились, что подобные решения принимаю я?
– Да, конечно, капитан, – недовольно ответила «Алия» и медленно двинулась к плавающим в пространстве людям.
Сон сокрушенно покачал головой и взглянул на Скалу. Та вдруг вскинула брови и указала на поверхность внутренней обшивки рубки, которая не была видна телеглазу «Алии». Сон согласно кивнул и толкнул в бок присевшего рядом на его кресло Ястреба. Старший помощник повернулся туда же, куда указала Скала, и заморгал, ничего не понимая. Сообразил, в чем дело, он, только когда Скала подошла к стене и, вынув из рукава тонкий метательный нож, нацарапала ровными буквами:
«Волк, уведи из рубки Тень!»
Механик удивленно посмотрел на капитана, потом перевел взгляд на стоявшую спиной к компании, а потому не видевшую пантомимы Тень. Сон указал глазами на дверь, и Волк подчинился. Он нежно обнял за плечи заплаканную, ссутулившуюся девушку и, что-то шепча ей на ухо, повел к биомодулю.
«Охотник» взорвался неспроста, – быстро нацарапала на стене Скала, – «Алия» накрыла его ракетой. Я проверила снарядную подвеску. После боя было семьдесят ракет, а сейчас только шестьдесят девять».
«Она выходит из-под контроля, – подойдя к стене, нацарапал ее же ножом Ястреб. – Мы должны отключить биомодуль».
«Всему свое время, – тем же непривычным способом возразил вернувшийся Волк. Для письма он воспользовался собственным кортиком. – Я попытался войти в биомодуль следом за Тенью, но „Алия“ меня не впустила».
«Она что-то задумала, – написала Скала. – Боюсь, что мы не сможем отключить ее без скандала».
«Для начала мы должны поднять на борт загадочного пилота, – вдруг вступил в переписку капитан. – Проблемы с „Алией“ не освобождают нас от выполнения задания».
«Ваш выход, капитан, – нацарапал Волк и развел руками. – Иначе она нас раскусит».
Сон поднялся и подошел к обзорному экрану. Его изображение не контролировалось «Алией», поскольку формировалось только за счет светоусиливающих элементов, как в приборе ночного видения. Фигурки вражеских космонавтов перестали беспорядочно кувыркаться и замерли, ориентируясь на носовую стыковочную «вертикаль» подлетающего корабля, то есть относительно Сна они не были перевернуты вверх ногами и не лежали на боку. «Алия» осветила их носовым прожектором и, вытянув вперед щупальце из биомассы, подтянуло к входному пассажирскому телепорту. Сон мысленно скрестил пальцы и непроизвольно задержал дыхание. Возомнивший себя хозяином положения корабль вполне мог «случайно ошибиться» и нарушить программу телепортации. Тогда вместо пленников на борту могли появиться два конгломерата органических останков и пластика. Наконец в приемном шлюзе мелодично звякнул колокольчик, возвестивший о завершении перемещения, и внутренние створки расползлись в стороны. Пленники, без дополнительного приглашения, шагнули на палубу и открыли стекла шлемов.
Сон вспомнил полученный от Удара портрет Спивакова и, подойдя к землянам поближе, внимательно всмотрелся в их лица. Тот, что был повыше, держался более уверенно. Его широкое лицо с выразительными зелеными глазами и волевым подбородком больше подходило пехотному офицеру, чем пилоту. Смуглая кожа землянина не имела характерного оттенка искусственного загара, а глаза не щурились от яркого света, который, согласно порядку приема чужаков, заливал все пространство перед шлюзом. Сон был уверен, что это и есть пресловутый пилот Спиваков. Второй был ниже ростом, худощав и темноволос. Глубоко посаженные карие глаза, тонкий аристократический нос, плотно сжатые бледные губы выдавали в нем стопроцентного землянина. На Баргоне «скандинавский» тип превалировал настолько, что даже андроиды темнее шатенов не выпускались. Баргонец «кавказского» типа был бы такой же нелепицей, как «афро-русский». Слезящиеся от яркого света глаза и бледная кожа говорили, что этот пленник скорее всего являлся капитаном уничтоженного «Охотника» и проводил гораздо больше времени в космосе, чем на планетах. Сон заложил руки за спину и прошелся перед вражескими космонавтами. По взглядам пленников он видел, что земляне не особо рассчитывают на снисхождение, однако страха в них не было тоже. Не изменило поведение пленных и появление на верхней палубе конвоя из четырех вооруженных десантниц и Скалы. На лицах андроидов застыли неприятные полуулыбки, и Сон прекрасно понимал, что означают такие гримасы в исполнении искусственных девушек-солдат. Спиваков был повинен в гибели двоих из числа этих храбрых воинов, а потому они наверняка просчитывали сейчас все варианты медленной и мучительной смерти, которой следует предать этого человека. Ястреб и Волк взирали на пленных совершенно бесстрастно. Они, так же как капитан, руководствовались в первую очередь целесообразностью и здравым смыслом. Если сам генерал Ветер благословил операцию по ликвидации пилота, значит, Спиваков являлся особым фруктом и вряд ли руководство осудило бы экипаж «Алии» за то, что он сумел «перевыполнить план» и взял врага в плен. Что думала по этому поводу «Алия», пока понять было невозможно. Биомех молчал.
Первой нарушила тишину Скала. Она вежливо коснулась плеча капитана и, когда он обернулся, прошептала:
– У нас не было задачи брать его живым…
– Пока я капитан военного флота, никакого нарушения устава я не допущу, – так же негромко, но твердо ответил Сон. – Этот человек побежден нами в открытом бою, а значит, будет пользоваться всеми правами военнопленного. Ты можешь его допрашивать, содержать под стражей, использовать в контрразведывательных мероприятиях, например, для ведения радиоигры или передачи противнику дезинформации, но никакого вреда его здоровью ты не причинишь. Тем более я не позволю его убить!