— Сейчас все очень торопятся, майор, так что в этом тоже нет ничего необычного, — разочарованно произнес генерал. — Если у вас все…
— Никак нет, господин командующий, это не все, — голос майора наконец обрел уверенность. — После инспекции ни один биомех не реагирует на команды экипажей.
— Вот как?! — Сыромятин от удивления чуть не сел. — После инспекции? Они что, почувствовали приближение схватки и от страха заболели?
— Не уверен, — майор пожал плечами. — Я решил, что вам об этом следует знать в первую очередь.
— Верное решение, — согласился Сыромятин. — А что-то необычное внутри кораблей или вокруг вы не обнаружили?
— Это трудно передать словами, господин генерал, — майор задумался. — Словно какое-то напряжение скопилось, особенно в биомодулях… не знаю, как выразить это поточнее, но нечто такое чувствуется.
— Ждите меня у кораблей, майор, — приняв решение, сказал Сыромятин. — И больше никаких смотров, это мой приказ!
— Есть, господин командующий! — бодро ответил майор и выключил связь.
Генерал тяжело вздохнул и вызвал адъютанта.
— Летим обратно на Марс, — приказал он офицеру. — Приготовь биомеха.
— Стоит ли? — не совсем по уставу возразил андроид.
— Стоит, — спокойно ответил Сыромятин. — Нам, возможно, понадобится существо, способное общаться с марсианским «зверьем» на их языке. Возьми корабль прямо с верфи. Там они обычно еще ничем не заражены, так что риск минимален.
— Я хотел указать на некоторую странность полученного вами сообщения, — начал было андроид, но Сыромятин его перебил:
— Давай обсудим это по дороге!
Офицер молча поклонился и вышел.
Едва он скрылся в служебном портале, как из-за угла коридора появился офицер, похожий на него, словно близнец. Немного постояв у двери в кабинет, андроид толкнул ее и, прямо с порога, доложил о том, что корабль готов.
Спустя четверть часа Сыромятин поднялся на борт новенького биомеха и вылетел в сторону Марса через старейший космический портал человечества…
В воздухе стратегического центра витало почти ощутимое напряжение и нервозность. Прошло уже три часа, но никаких данных о результатах последней разведки Управление «Галактики» так и не получило. Не было в зале и самого Сыромятина. Адмирал Хайд нервно прошелся вокруг стола и запросил у оперативного дежурного сведения о месте пребывания командующего разведкой. Дежурный только беспомощно развел руками и доложил, что последний раз вымпел генерала был поднят на прыжковом биомехе, который, несмотря на свои особые летные возможности, воспользовался стационарным порталом и вылетел на Марс. Выходной портал красной планеты молчал как рыба. Никаких сведений о прибытии генеральского «прыгуна» в его памяти не было.
— Что за корабль использовал Сыромятин? — допытывался Хайд у дежурного, перепуганного натиском такого высокого начальства.
— Биомех «Парашютист», учетный номер 1893245АХ345, вызван с Ио, прямо с ремонтной базы, — доложил офицер. — Заявку оформлял адъютант командующего офицер Галл.
— Он вызвал для полета совершенно новый корабль? — Хайд удивленно посмотрел на Ли. — Что это за фокусы?
— Разведчики все немного параноики, — пожимая плечами, ответил десантник.
— Разрешите доложить, господин адмирал, — робко вмешался дежурный. — «Парашютист» стоял в доках не на переоборудовании, а на плановом ремонте двигателей. Он биомеханизирован два года назад.
— Хотя бы так, — Хайд кивнул. — Не хватало нам остаться еще и без командующего разведкой…
— Господь с вами, — Ли махнул в сторону адмирала обеими руками. — Что за похоронные мысли?
— Куда же он подевался? — Хайд указал на пустующее кресло Сыромятина.
— Черт! — раздалось вдруг со всех сторон.
Офицеры настороженно задрали головы кверху. Гражданские участники совещания, во главе с Секретарем, подошли поближе и тоже замерли в ожидании.
— Господа, — опять со всех сторон донесся тот же баритон, но теперь возглас был не настолько резким, и все узнали голос Викторова, — я получил два весьма серьезных сообщения. Во-первых, наших разведчиков обнаружил противник. Генерал Сыромятин почему-то отправил в рейд четыре электронных, а не биомеханических корабля, и в результате три из них были уничтожены боевым охранением плацдарма, а последний вернулся со значительными повреждениями и с опозданием на сорок минут. Никаких снимков он сделать, естественно, не успел, однако визуально пилоты убедились, что плацдарм существует на самом деле и, по утверждению одного из них, к вражеским биомехам начали присоединяться линкоры.
— Надо немедленно выступать! — нисколько не смущаясь тем, что перебивает самого Викторова, крикнул Хайд. — Где этот упрямый осел Сыромятин?!
— В этом суть второго сообщения, — остановил его Адмирал. — Две минуты назад из портала Ио были выброшены обломки корабля. Первичная идентификация указывает на то, что это части биомодуля прыжкового корабля «Парашютист»…
— Действительно — черт! — тихо согласился с недавним высказыванием Викторова генерал Ли. — Диверсия?
— Возможно, — ответил Викторов. — Я уже отдал приказ военной прокуратуре Основного флота о возбуждении дела. Формально, до того как следователи вынесут свой вердикт, мы не можем считать генерала Сыромятина погибшим, но время работает против нас, а потому решение о начале наступления я предлагаю принять тем составом, что есть в данную минуту.
— Наконец-то, — с нескрываемым облегчением сказал Хайд. — Я «за»!
— Кто против? — поинтересовался Викторов, но ответом ему была только полная тишина. — Единогласно…
10. «Алия». Игорь, Сон
— Нас или удавят эти чертовы девки, или сожрет их полоумный биомех, — с опаской проронил Миша, осматривая новое пристанище. — До Баргонских концлагерей мы не доживем в любом случае…
— Не ной, — оборвал его Игорь, исследуя жесткую койку. — Я не спал больше суток, дай мне хотя бы здесь немного вздремнуть.
— Нашел дом отдыха! — возмутился капитан.
— А что ты предлагаешь? — Спиваков, зевая, завалился на пластиковое ложе и прикрыл глаза. — Инфопотоков здесь нет, значит, пялиться не во что, музыкальное радио тоже не в почете, виртуальные игры нам предложат, это наверняка, но значительно позже, когда сдадут трибуналу…
— Слушай, Игорь, я понимаю, что ты не выспался и все такое прочее, но нам сейчас нельзя расслабляться, — Миша потрепал пилота за плечо.
— Капитан, сделай милость, разбуди, если нас вздумают растерзать за какое-нибудь преступление без суда и следствия, — Игорь небрежно стряхнул его руку со своего плеча, — а пока — дай поспать!
— На, — Миша отступил и уселся на противоположную койку, поджав под себя ноги.
В наступившей тишине они вдруг отчетливо услышали, что за дверью карцера идет довольно напряженная беседа на повышенных тонах. Игорь прогнал упрямо не желающий уходить сон и сполз с койки на теплый пол. Миша сделал то же самое, и, приникнув к двери, они обратились в слух.
— Капитан Сон, мы требуем справедливости, — послышался из коридора решительный женский голос.
Игорь вспомнил, что эту девушку, командира десантниц, звали Скала. Его всегда умиляли баргонские имена, которые чем-то походили на клички или прозвища древних индейцев. Хотя еще больше ему нравилось, что, обзывая самих себя какими-то Скалами и Снами, они давали кораблям совершенно человеческие имена. Например, «Алия», «Александр» или «Зигфрид». Причем, в отличие от названий земных кораблей, они не имели в виду конкретные личности. Так что персонализация биомехов была отчасти подготовлена самими же баргонцами-людьми. Вот, например, их «Алия». Этот корабль не только осознал себя как личность, он еще и настаивал на определенной половой принадлежности. Говорил о себе «я могла бы…». То есть ощущал себя именно Алией, а не Алексеем или Ахметом.
«Но бог с ними, с баргонцами, — решил Игорь, — нам такие проблемы не грозят».
Программы обучения земных биомехов были гораздо более скромными, без особых предпосылок к развитию личности, да и названия в Галактике им давали традиционные, и возомнить себя «Святым Александром Невским» или «Ураганом» никто из кораблей не спешил.