«Гебриды» принадлежали к классу «3К» — Коммуникации, Контроль, Командование, — и командный пункт был их сердцем и мозгом, но эти «сердце и мозг» выглядели не очень впечатляюще. Молодой лейтенант провел нас через три герметичных люка, затем по коридору мимо караула из морских пехотинцев, отдал напоследок честь и оставил нас в комнате площадью примерно двадцать квадратных ярдов, но настолько набитой людьми, приборами и шумами, что первым желанием попавшего туда было выскочить обратно, чтобы глотнуть свежего воздуха.
Гигантских экранов не было, но десятки офицеров гнули спины над загадочными дисплеями, сидели, опутанные щупальцами фантопликатеров, или стояли, озаренные огненным светом индикаторов, из которых, казалось, состояли все шесть переборок. Мужчины и женщины были привязаны ремнями к своим креслам и сенсорным пультам за исключением нескольких офицеров, больше похожих на нервных чиновников, чем на бравых вояк. Они бродили по узким проходам, похлопывая подчиненных по спинам, громко требуя дополнительной информации и подключаясь к консолям через гнезда собственных имплантов. Один из них, упитанный молодой капитан третьего ранга, подойдя, оглядел нас, отдал мне честь и почтительно произнес:
— Господин Хент?
Я кивнул на своего спутника.
— Господин Хент, — поспешно обернулся к нему капитан, — адмирал Насита сейчас примет вас.
Командующий всеми вооруженными силами Гегемонии в системе Гипериона оказался невысоким мужчиной с коротко стриженными седыми волосами, не по возрасту гладкой кожей и насупленными, будто вырубленными во лбу бровями. Адмирал был в черном мундире с высоким воротником безо всяких знаков различия, если не считать изображения красного карлика на воротнике. Руки у него были грубые, с толстыми пальцами, однако ногти недавно подверглись маникюру. Адмирал восседал на небольшом помосте среди приборов и немых демонстрационных панелей. Суматоха и деловитое безумие, казалось, обтекали его, как быстрый поток — равнодушную скалу.
— Вы посыльный от Гладстон, — констатировал он, обращаясь к Хенту. — А это кто?
— Мой помощник. — Хент был лаконичен.
Я с трудом удержался, чтобы не принять надменный вид.
— Чего вы хотите? — спросил Насита. — Как видите, мы заняты.
Ли Хент понимающе кивнул и огляделся вокруг.
— У меня есть для вас кое-какие материалы, адмирал. Мы можем поговорить без свидетелей?
Адмирал Насита хмыкнул, провел ладонью над реосенсом, и воздух за моей спиной уплотнился, преобразуясь в полужидкий туман по мере материализации силового поля. Шум штаба затих. Мы трое оказались на маленьком островке тишины.
— Поторопитесь, — буркнул адмирал.
Хент извлек из своего саквояжа небольшой конверт с символом Дома Правительства на задней стороне.
— Конфиденциальное послание от секретаря Сената, — сказал Хент. — Ознакомьтесь на досуге.
Насита с ворчанием отложил конверт в сторону. Хент выложил на стол конверт побольше.
— А это печатный экземпляр предложений Сената относительно методов ведения... э-э... боевых действий. Как вам известно, Сенат желает, чтобы это была быстрая демонстрация нашей силы для достижения ограниченных целей с наивозможно малыми потерями живой силы, после чего нашему новому... колониальному приобретению будет предложено заключить стандартное соглашение о дружбе и взаимопомощи.
Насупленные брови Наситы прямо-таки встали дыбом. Он даже пальцем не шевельнул, чтобы ознакомиться с волей Сената или хотя бы взять конверт в руки.
— Это все?
Сделав паузу, Хент сказал:
— Это все, адмирал, если только вы не хотите передать со мной какое-либо личное послание госпоже Гладстон.
Насита молча уставился на нас. В его маленьких черных глазах не было откровенной враждебности — только нетерпение, нетерпение, которое, как мне показалось, исчезнет лишь в миг, когда глаза подернутся дымкой смерти.
— Для связи с госпожой Гладстон у меня есть личный канал мультилинии, — ответил он. — Премного вам благодарен, господин Хент. А теперь окажите любезность — вернитесь на терминекс корабля и дайте мне возможность заняться моими «боевыми действиями».